Цветы тут никто не высаживал, и могилы казались заброшенными, только гнилое дерево крестов торчало из земли, да кое где наспех обработанные гранитные глыбы. Таблички не сохранились за давностью лет, только ближе к краю угадывались даты и фамилии. Удручающее место, я уж было хотел развернуться назад, но тут внимание привлекло несколько ям на окраине, как язвы выделяющихся на теле земли. Стало жутковато, хоть я и успокаивал себя, что видимо это дикие звери, те же кабаны, разрыли землю в поисках корений.
Уж не знаю, что дернуло меня подойти ближе. Ям было ровно тринадцать и их полуобвалившиеся края навивали мысли о разоренных могильниках. На насыпанных как попало комьях земли даже трава не прорастала, будто гиблое место было отравлено на многие годы вперед. Неприятное местечко, даже жутковатое.
Быстрым шагом вернувшись назад, я нашел Алину распаковывающей гермы в намерении поставить палатку.
— Собирайся обратно, мы отчаливаем, — не терпящим возражений тоном сказал я, как попало запихивая вытащенные вещи.
— Что случилось? — Обеспокоенно спросила девушка, удивленная такой резкой переменой.
— Рядом с нами старое кладбище. Ты же не хочешь ночевать в компании упырей и вурдалаков. — Полушутливо ответил на вопрос я, пытаясь скрыть собственное беспокойство и беспричинный страх.
— Ух ты. Дим, а можно я погляжу, ну хоть одним глазком?
Я даже опешил о такого ее предложения. Наступающие сумерки, безлюдное место, мрачный погост. Неужто не страшно? Вот дите цивилизации-то. И вдруг я краем глаза заметил какое-то движение среди леса, как будто бы серая тень перебежками двигалась в нашу сторону.
— Нет, мы уплываем сейчас же.
Подхватив одну из герм, я обернулся к байдарке и похолодел от ужаса. Надежно привязанное судно дрейфовало в русле на самой середине, со все возрастающей скоростью, явно превышающей скорость течения, увеличивая расстояние между нами.
На раздумье не больше секунды, сбросить ботинки и куртку, и прыгнуть в ледяную воду, тут же холодными щупальцами обнявшую тело. Быстрыми гребками я пустился вслед за беглянкой, но, казалось, расстояние между нами не только не сокращалось, а даже увеличилось.
На берегу испуганно вскрикнула девушка, оглянулся в ту сторону, и тут у меня свело мышцы икры. Острая боль прострелила до самого позвоночника, и нога сразу стала как не своя. Подтянул ее к себе, нажимая на большой палец, пытаясь снять спазм. Вгляделся в оставленный позади берег, решая, что в данный момент важнее, вернуться Алине на помощь или в экстренном порядке догонять уплывающее средство дальнейшего передвижения.
Нога тем временем немного обрела чувствительность, но тут же свело вторую. Что за хрень? У меня такого вообще никогда не было, даже когда зимой в прорубь влез. Первую ногу еще не отпустило, как следует, а тут и вторая недвижима оказалась. Я начал тонуть, поскольку заполошные движения руками на плавание не тянули совершенно. Голова ушла под воду подозрительно быстро, к нижней части туловища как будто пудовую гирю вместе с якорем прицепили.
Вот никогда бы не мог даже предположить, что вода может таить для меня опасность, всегда хорошо плавал. А теперь вся борьба сосредоточилась за возможность глотнуть воздуха. Вдруг что-то потянуло наверх, в руки уткнулась плотная ткань. "Спасжилет", — отстраненно подумал я, жадно, рывками вдыхая такой необходимый сейчас воздух.
— Как ты?
На меня смотрели обеспокоенные глаза девушки.
— Нормально. Байдарку лови.
Она кивнула и, не мешкая, поплыла вслед уплывающей беглянке. Через несколько секунд и я пришел на помощь, все-таки догнав своевольную байдарку. Потом больших усилий стоило протащить лодку обратно за веревку против течения к оставленным вещам.
— Может, переоденемся? — жалобным голосом спросила дрожащая замерзшая девушка.
Да и у меня самого зуб на зуб не попадал. По-хорошему здоровьем только недавно чудом спасшейся девушки стоило озаботиться серьезно. Тем более плавать и переохлаждаться ей сейчас категорически возбранялось. Но не отпускала какая-то иррациональная тревога на грани паники. Мне совсем не нравилась окружающая обстановка, кладбище, наступающая темнота, неясные, как будто плотоядно скалящиеся тени среди деревьев, все эти непонятки, вымершая тишина вокруг — ничего не нравилось в этом месте. Поэтому наотрез отказался.
Кое-как покидав вещи, мы забрались внутрь, уже не обращая внимания, что с одежды текло, а холодный ветер пробирал до костей. Мне хотелось как можно дальше оказаться от этого неприветливого места. Остановились мы, когда уже совсем стемнело и на берегу противоположном прошлому.
Сразу же переоделись в сухое. Но этого было явно не достаточно, чтобы согреться. Промерзли, казалось, до самого нутра за время этого марш-броска до теперешней стоянки. Идти за дровами по полному опасностей ночному лесу уже было поздно, но выгнать из тела стылый холод было просто жизненно необходимо, иначе сляжем с простудой оба не позже завтрашнего утра. Поэтому нацепил на лоб фонарь и отправился за сушняком, собирая все, что попадало под ноги.
Сложив собранное на месте предполагаемого костра, наломал сверху тонких сухих еловых веток и, скомкав какую-то завалявшуюся в кармане бумажку, попытался разжечь костер. Крутанул колесико зажигалки, но вместо ожидаемого язычка пламени получил пшик. Неужели еще и топливо в ней закончилось? Ну откуда все эти напасти?
Я раз за разом крутил колесико, но вылетали только искры. Отчаявшись, прижал бумажку совсем близко и, о чудо, от какой-то из искр она начала тлеть. Я никогда так бережно не раздувал костер, как в этот вечер, замерзшими руками держа драгоценный бумажный комок с маленьким язычком пламени, ладонями закрывая его от ветра. И вздохнул облегченно, только когда занялись тонкие веточки.
Дальше все пошло по накатанной, обогрелись, вместе установили палатку. В фольгу, оставшуюся от коптильни, завернули распотрошенных окуньков, возиться с обжаркой на палочках ни у кого уже сил не было. Молча перекусили и отправились спать. Было зябко, но после всех волнений вечера на секс не тянуло, а больше способа согреться в голову не приходило.
В итоге я просто подгреб к себе поближе женское тело, пытаясь согреть хоть так. В любом случае сухой одежды больше не осталось, все имеющиеся у меня вещи я одел на нее. Но девушка продолжала дрожать от холода, а я испугался, что хрупкий организм не выдержит такой нагрузки. Оказаться с заболевшим человеком без еды и огня, притом еще и настолько близко к тому неприятному месту было бы катастрофой. Через пару часов она немного пригрелась, и я тоже позволил себе провалиться в сон.
Проснулся я от того, что стало зябко, Алина намотала на себя большую часть спальника, оставив мне только маленький клочок, полноценно укрыться которым было невозможно. Но
