— Ну же, доктор. Или вы стесняетесь? — Не переставая ласкать себя, эта чертовка откровенно поддразнивала меня. — Поверить не могу, что такой опытный специалист испытывает стыд от такого простого действия, как онанизм в присутствии клиентки выполняющей ваши же предписания.

— Что-то клиентка слишком много болтает, пришло время заткнуть ей рот.

Одним плавным движением я переместился к ее голове и, захватив в кулак блондинистые волосы, прижал губами к своему паху.

— Давайте же, откройте ротик и пососите то, что предлагали мне гладить рукой. Займитесь этим, вместо того, чтобы указывать специалисту, как вас лечить от недуга под названием разврат.

Первое прикосновение ее влажного языка к головке было как разряд молнии по всему телу, а потом она обхватила мой член губами, пустив внутрь. Я неотступно следил за движениями ее пальца и неистово толкался в теплую и влажную глубину рта, пытаясь хоть немного совладать с охватившим меня желанием и не делать слишком глубоких движений.

Ее бедра стали мелко подрагивать, уже скоро… Движения пальца, вначале дразнящие и неторопливые, заметно ускорились. Девушка тяжело дышала, но при этом интенсивно продолжала сосать меня.

Чувствуя, что у нее уже вот-вот, и сатанея от возбуждения и желания поучаствовать в процессе, я развернулся в 69, переворачивая ее на бок и накрывая ртом разгоряченный пах, облизывая рядом со снующим по чувствительному месту пальцем, конкурируя и завоевывая это пространство только для себя.

Противоречивые желания раздирали меня, я хотел увидеть процесс женского самоудовлетворения до конца, но и сам хотел при этом оказаться там, языком, губами, руками. Я терзал ее лоно пальцами и ртом, приближая к финалу, при этом сходя с ума от сосущих движений на своем члене, от движений ее юркого языка по ставшей неимоверно чувствительной коже. Не смог сдержаться и толкнулся чуть дальше, чувствуя головкой поверхность горла, и в этот же момент девушка глухо застонала, кончая. Вибрации от этого звука передались и мне, кидая за грань, и я с наслаждением излился ей в рот, еле сдерживая рвущийся из горла стон.

Да, черт возьми, да. Просто охренеть, как кайфово. И я даже не подумал в тот момент, что девушке могла не прийтись по вкусу моя самодеятельность, далеко не все лояльно относятся к таким финтам, когда без предупреждения кончают в рот. Но она только на секунду выпустила меня, сглотнув, и тут же забрала обратно, облизывая успокаивающими движениями. Чудо, а не женщина. Я отодвинулся, нежно целуя и чувствуя вкус собственной спермы на ее губах, тихо шепнув:

— Это было великолепно. И я первый раз вживую видел, как девушка сама себя ласкает, непередаваемое по своему накалу зрелище.

— Рада, что хоть в чем-то стала у тебя первой. Мне тоже очень понравилось, никакие фантазии даже рядом не валялись с действительностью подаренной тобой.

После такого опустошения хотелось одного, прижать ее покрепче и отключиться, поскольку посторгазменная расслабуха уже в полной мере заявила свои права на организм. Это девушкам охота поболтать после, а наша реакция однозначна. Но спать я хотел именно с ней, удерживая в объятиях, не отпуская от себя ни на шаг.

Начало следующего дня Алина вела себя на редкость шаловливо. Девушке явно нравились мои нововведения в интимном плане, поднимающие близость на новую ступень. И мы оба, по-видимому, ждали окончания ходового дня, чтобы снова иметь возможность побыть вдвоем.

Время летело незаметно за размеренными действиями и неспешным разговором ни о чем. Я расслабился. Блин, да, я просто самым кретинским образом расслабился. Все же было спокойнее некуда: ровная водная гладь, широкое русло, глубокое дно. И когда сквозь толщу воды проступили темные очертания подводной ловушки только лениво гребанул веслом вбок, не придав значения увиденному. И только когда нас нехило так крутануло, опомнился и начал усиленно грести, пытаясь сорваться с держащего за днище гарпуна.

Уф, удалось. Зловредная хрень наконец расцепила свои объятия, выпуская суденышко на свободу. Скорее всего, налетели на притопленный ствол дерева, зацепившись за обломки сучьев. Бывает такое на реках, когда древесина настолько пропиталась водой, что уже не всплывает.

Еще какое-то время мы бодренько шлепали веслами за бортом, пока я не бросил случайный взгляд на свои ноги. Ну, вот что мне на них смотреть? Нет бы на чужие, да еще и без одежды если. А свои-то накой?

"Твою ж мать. Пробоина" — ругнулся я про себя. Вернее высказался я не так, а более цветасто, но не суть. Наша встреча с подводным нечто не прошла бесследно. Плыть на дырявом корыте — удовольствие то еще. Не, можно конечно отчерпываться кружкой периодически, но оно мне надь?

— К берегу, матрос, — скомандовал я впередсмотрящей.

— Есть, капитан, — отрапортовала Алина.

Эх, как же хорошо когда она не изображает обиженную на весь свет гальюнную фигуру, не спорит, доводя до белого каления, не пытается руководить процессом, в котором ни бельмеса не смыслит, не закидывает дурацкими вопросами.

— А нам зачем к берегу?

Упс, погорячился с последним утверждением.

— Клеиться будем, — лаконично ответил я. Но поняв, что такого объяснения недостаточно, добавил: — Днище мы расхерачили.

Если собеседница что и имела против моего лексикона, то промолчала. А я был не сильно рад перспективе объяснять потом хозяину лоханки, откуда эти милые аппликации на шкуре. Не, понятно, что на воде может случиться все что угодно и шибко требовать с меня блюсти сохранность доверенного имущества не будут. Но все равно приятного мало.

Вытащили мы с горем пополам потяжелевшую от воды байду. Разбирать шмотье я не стал, просто кувыркнул килем вверх, достав предварительно ремнабор. Плеснул ацетона для обезжиривания, вырезал заплатку, пришпандорив ее к нехилой такой пробоине. По сути все, выждать для надежности минут так несколько и можно опять в путь. Этот клей сохнет быстро.

Но раз уж все равно на берегу, решили размяться немного. Все же ноги затекают в неудобной позе. Я-то привычный, а девушке наверняка несладко приходится. Да и естественные потребности никто не отменял. Место было открытое. Смущать девушку просьбой отвернуться я не стал, здраво рассудив, что не развалюсь, если схожу до лесу.

Насвистывая навязчивый мотивчик, я углублялся в переплетение деревьев. Как вдруг взгляд зацепился в яркое пятно на траве, будто кто-то красной краски плеснул. Ну откуда в глуши краска? Мне бы развернуться и смыться побыстрее, так нет же, любопытство не только кошку сгубило. Когда пятен стало больше, я, наконец, понял что же это такое.

Кровь. Много крови. Очень много.

Я впал в какой-то ступор, тупо пялясь на залитую кровью поляну с полуобглоданной тушей какого-то крупного животного. При жизни это было лосем. Но впоследствии труп явно раздирали на куски, которые были раскиданы тут