Нет, никто в экипаже не помешал бы Цезарю насладиться сполна. Помешал «Топинамбур».
– Ощущаю опасность! – сообщил корабль, и падение на планету несколько замедлилось.
Звездолет своевольничал, и опытный пилот сразу понял бы, что не без причины. Понял это и Цезарь, но для понимания ему понадобилась целая секунда. Еще две были потрачены на то, чтобы поверить глазам и осознать, что шевеление гор внизу – реальность, а не галлюцинация. Одна секунда плюс две будет три. Иногда это непозволительно большой срок.
– Вверх! – заорал Цезарь пронзительным дискантом. – Быстро вверх!
Какое там! – корабль все еще гасил скорость. Он моментально отреагировал на приказ пилота и очень старался, но не был рассчитан на перегрузки, которые разорвали бы его самого.
– А-а-а!.. – закричал Ной.
Поверхность материка вспучилась великим горбом навстречу «Топинамбуру». Скалы деформировались, как резиновые. Круглое озеро перестало существовать – вылившаяся из него вода стремительными потоками катилась по ущельям на равнину. Однако на вершине горба, вначале округлой, обозначилась обширная яма. Края ее, поднявшиеся уже выше отчаянно тормозящего звездолета, пугающе быстро заворачивались вовнутрь, стремясь сомкнуться в зените.
– Давай же! – взревел Ипат, обращаясь неведомо к кому.
Наверное, все-таки к «Топинамбуру». Но корабль и так делал что мог.
– Вверх! Вверх! – выл Ной.
Илона взвизгнула. Цезарь разразился нечленораздельными выкриками. Один он знал, что корабль уже остановил падение, что он идет вверх со всей скоростью, на какую способен, и не его вина, что чудовищная пасть смыкается быстрее.
По счастью, корабль реагировал на мысли пилота, а не на его выкрики.
Два, а затем еще два заряда раскаленной плазмы с величайшей точностью ударили в края пасти. Края вздрогнули, но даже не подумали ни обуглиться, ни оплавиться, ни разлететься в пыль. Напротив, они лишь ускорили движение. Купол неба сузился до размеров крохотного оконца.
– Мало тебе? – не своим голосом крикнул Цезарь. – А вот еще! Получай!
Новый плазмоид, теперь лишь один, но мощи необычайной, отделился от корабля и понесся вверх. Красиво расплескавшись о края уже почти сомкнувшегося над «Топинамбуром» свода, он, казалось, притормозил их стремительное движение, но если и так, то притормозил недостаточно.
Свод сомкнулся над «Топинамбуром». Крики. Истошный вопль Семирамиды. Чернота.
А когда вокруг сохранившего прозрачность корабля вновь засияли звезды, никто вначале не поверил своим глазам. Сказочных спасений не бывает, сказки – ложь.
Но звезды упрямо сияли, как ни в чем не бывало, и планета, окруженная кольцом и выводком спутников, маячила очень далеко, и как ни в чем не бывало светило желтоватое солнце этой системы, и никакая пасть больше не покушалась сожрать «Топинамбур».
Все тяжело дышали. Ной неуверенно хохотнул, но не был поддержан. Цезарь утер рукавом пот со лба, шмыгнул носом и по своему обыкновению прислонился лбом к стене рубки. Ипат шумно прочистил горло.
– Теперь я знаю, что чувствует слизень, когда его глотает жаба, – глубокомысленно изрек он. – Что это было, а?
Цезарь отвалился от переборки. Вид у мальца был обалделый.
– «Топинамбур» не знает, – сказал он. – Ему лишь известно, что в этой планетной системе за последние сто лет пропали без вести три корабля. Эти три точно пропали здесь, и еще два – предположительно здесь.
Повисло молчание. Экипаж впитывал информацию.
– А сколько кораблей вообще побывало здесь за последнюю сотню лет? – спросил Ной, раньше других пришедший в себя. – Наверное, как раз пять?
– Нет информации, – ответил Цезарь.
– Ну ясно – пять, – сказал Ной. – Может, шесть, если только командир этого шестого допер, что не надо садиться на планету. Материк-череп – это же приманка в мышеловке, неужели не ясно?
– Приманка в виде черепа? – не поверила Илона.
– Вот если бы она была в виде твоей кудрявой собачки, то тут каждый олух догадался бы, что дело нечисто. Вопрос: чья это приманка? Люди такое умеют?
– Нынешние – нет, – мотнул головой Цезарь, справившись у «Топинамбура».
– Тогда кто? Твои светоносные?
– Они бы не стали.
– Природный объект? Неизвестная цивилизация? А почему тогда человеческий череп?
– Слушай, откуда я знаю? – взвился Цезарь. – Корабль не знает, а я должен знать, да? Мало ли всякой дряни было придумано во времена галактических войн! Вырвались, и скажи спасибо.
– По-моему, мы обязаны сообщить об этой планете куда следует, – заявила Илона.
– А куда? – спросил Ипат и сейчас же получил подсказку от корабля. – А, знаю! В Имперский комитет по безопасности астронавигации. Туда и сообщим.
– Награда за это нам будет, нет? – осведомился Ной.
– В тюрьму тебя не посадят, – объяснил ему Цезарь, тоже уловивший информацию от «Топинамбура». – Сказано ясно: при обнаружении ранее неизвестных факторов, могущих представлять опасность для кораблевождения, командир корабля или лицо, его заменяющее, должен сообщить об этом в Комитет при первой возможности. В случае уклонения – судебное преследование.
– Уж это так, – едко сказал Ной. – Власти везде одинаковы. Зачем платить, если проще припугнуть? Экономия!
– А как насчет долга перед человечеством? – спросил Цезарь.
Ной скривил рожу.
– Хорошее словечко – долг. Гениальный человек его выдумал. Спорю на что угодно, он очень не любил раскрывать бумажник.
– Когда на Зябь пойдут деньги от тех, кого мы завербовали, ты станешь богачом, – рассудительно заметил Ипат. – Не жадничай.
– Это я-то стану богачом? – Ной засмеялся. – Богачом по меркам Зяби? Очень может быть. Прикуплю землицы, найму работников, стану крепким хозяином и кулаком-мироедом…
Цезарь засмеялся.
– Не станешь ты покупать землю. Спорим?
– Стану или не стану, не твоя забота, шкет. Сам хорош! Ты Сысоя выручил? Выручил. Так почему не потребовал новых условий нашего контракта? Эх ты, фраер! Всего-навсего двадцать пять тысячных процента каждому, и только с первых поступлений, и под честное слово Сысоя, если он к тому времени не сыграет в ящик! Очень щедро, нечего сказать! Роскошная сделка! Да после того как ты его выручил, мы могли бы получить в десять раз больше и притом по официальной бумаге! Сысой выцарапал бы ее у Совета! Не так, что ли?
Мальчишка засопел, оглянулся и сразу понял, что поддержит его разве что Илона. Семирамида явно была на стороне Ноя. Ипат колебался.
– Сысой почти что помирал, – сказал Цезарь, придумав на ходу объяснение. – Как бы я стал выкручивать ему руки и ставить условия? Он бы тогда, может, и вовсе помер, и не было бы у тебя ни одной имперской кредитки. Еще вопросы есть?
Ной махнул рукой: мол, что с тебя взять. Зябианин! Пока мал, так еще шустрый и временами не без хитрости, а как повзрослеешь, станешь таким же лаптем, как Ипат.
– У меня только один вопрос, – сказал он, возвращаясь к прежней теме. –
