— Ничего, он оттает, — из кухни вышла Алевтина Фёдоровна. — Ему же не объяснишь, что это за фрукт — Стас Александровский, и по какой причине ты изображаешь невесту.
Жанна только головой покачала.
— Всё не так… Всё… Я кое-что узнала и… Давайте, я чуть позже расскажу. Сейчас… Ох, мне надо просто полежать с часок. Собраться с мыслями.
Алевтина Федоровна проводила Жанну тревожным взглядом. Но ничего не сказала. Знала, Жанна Громова — женщина сильная. Что бы ни случилось, возьмет себя в руки. Если ей и нужна минутка слабости (или час), лучше не мешать. В одиночку быстрее успокоится и примет необходимые решения. А потом… потом устроит веселую жизнь всем обидчикам.
Войдя в спальню, Жанна стянула рабочую одежду, облачилась в рубашку с джинсами и без сил повалилась на кровать. Громко всхлипнула, ощущая себя разбитой. Из-за всего сразу. История семьи Стаса выбила почву из-под ног. Но не меньше потрясла и выходка Альберта. Зачем, спрашивается, он состряпал фальшивое досье? Жанна непременно это выяснит. С подробностями. Но не сегодня. И, возможно, не завтра. Она пока в совершенно разобранном состоянии. А в таком состоянии говорить с Альбертом нельзя. Только с холодной головой и не менее холодным сердцем.
Что до Стаса… Жанна пока до конца не понимала, как его воспринимать. Сегодня она увидела его в совершенно новом свете. И этот образ никак не вязался с тем, что Жанна помнила. Будто два разных человека. Небо и земля.
Неужели, люди способны настолько измениться? Или девочка Снежанна не замечала чего-то прежде — в той другой жизни?
В ответ пришло воспоминание из прошлого. О весеннем вечере, когда на асфальте не осталось снега, а всё вокруг жило мечтой о переменах и обновлении. В тот вечер в доме Александровских вновь разразился скандал. Из-за Стаса. Из-за кого же еще? Юрий Дмитриевич «громыхал» в кабинете на отпрыска, а Снежанна ждала в комнате, предназначенной для школьных занятий, в компании Марины. Та сидела на подоконнике, курила и поглядывала на темнеющее небо. Надеялась разглядеть большую медведицу.
— Стас опять отмочил, — бросила она, обращаясь будто и не к Снежанне.
Та промолчала тактично, а Марина спросила:
— Тебе неинтересно, что он натворил?
— Нет.
— А ведь не врешь. Забавно, я сначала подумала, что ты сохнешь по блондинчику, потому он тебя и бесит. Но, похоже, бесит Стас совсем по другой причине. Ты считаешь его ниже себя. По интеллекту и всему остальному. Бабло не в счет разумеется. И отцовское положение.
— Я не…
— Да не оправдывайся ты, — Марина затушила сигарету в чайном блюдце. — Стас кого угодно доведет своими беспонтовыми выходками. Вот и сейчас выкинул фортель. Кто его просил тащить в койку дочку домработницы? Нельзя гадить там, где ешь. Хотя, возможно, это был очередной протест. Хорошо еще, что эта дуреха не залетела. А то уже размечталась, что станет хозяйкой в большом доме. В том самом, где мамаша полы драит.
Снежанна едва сдерживалась, чтобы не заткнуть уши. Зачем ей знать эту мерзость? Закидонов Стаса Александровского и в школе хватает.
Марина заметила выражение ее лица и усмехнулась.
— Ой, да не кривись. Подумаешь, устроили двое небольшой… хм… Короче, я к тому, что Стас не такая сволочь, как может показаться. Он просто отлично играет в сволочь. Правда, сам пока не понимает, что это игра. Кстати, — она, прищурившись, посмотрела на Снежанну, будто взглядом раздевала. Нет, не снимала одежду, а сдирала слой за слоем, чтобы разглядеть душу. — Кстати, ты тоже не такая, как себя подаешь. И тоже об этом не шибко догадываешься. А окружающие и вовсе ничего не подозревают. У меня же профессиональное чутье. Я фотограф. Замечаю то, что другие в упор не видят.
Снежанна испытала странное чувство. Будто кто-то впервые в жизни разглядел в ней искру, которую годами гасила деспотичная мать.
— И что же такого ты во мне увидела? — спросила с вызовом, хотя сама сгорала от любопытства.
— Ты красивая, — ответила Марина, наклоняя голову набок. — По-настоящему красивая. Если, конечно, стащить всё это барахло, перестать стягивать волосы в детские косы и избавиться от очков. Ты вообще слышала, что на свете существуют линзы? И операции по коррекции зрения? Проблема в том, что нелепый «маскарад» тебя скрывает. Превращает в убожество в глазах большинства. Никто не видит твоего лица. Даже описать его не сможет, если спросить. Только идиотскую одежду и эти огромные очки. А ведь ты способна разбить немало сердец. Не веришь, да? Я могу тебе это доказать. Если захочешь…
Снежанна растерялась. И даже попятилась.
Ну и заявление!
— Да не пугайся ты так, — Марина улыбнулась и вальяжно закинула ногу на ногу. — Я предлагаю провести пару фотосессий. Приведу тебя в порядок, наряжу в свои шмотки или в Сонькины, накрашу и пофоткаю. Нужно, чтобы ты посмотрела на себя со стороны. Не в зеркале. А увидела моим профессиональным взглядом.
— Я не… я не…
— Подумай над предложением. Фотоаппарата у меня всё равно пока нет. Мать обещала привезти через пару-тройку недель. При условии, что буду вести себя прилично. У меня ж всё отобрали: и рабочую аппаратуру, и мобилу, и ноут. Ну, после передоза. Типа воспитательная мера. Идиотизм. Фотоаппарат-то чем мне помешает? Наоборот, я б хоть делом занялась, а не кисла, не зная, куда себя приткнуть. А в сеть я могу через ноут Стаса войти запросто. Тоже мне изоляция. Кстати, — она спрыгнула с подоконника, вырвала страничку из блокнота, лежащего на столе, что-то там написала и протянула Снежанне. — Вот, это адрес моего сайта. Посмотри работы. И всё обдумай. Для тебя всё будет бесплатно. А я хоть развеюсь.
Снежанна пребывала в абсолютной уверенности, что не воспользуется предложением Марины. Она ни разу не модель. Фотографировалась вообще редко. Не любила это дело. Получалось просто ужасно. Вечно с широко открытыми глазами, будто испугалась камеры, из которой вот-вот вылетит не птичка, а крокодил. Однако адрес сайта взяла. Почему бы не полюбоваться на чужие работы?
Это Снежанна и сделала, придя домой. Мать задержалась в школе на очередном совещании, которая сама и организовала, свято веря, что у учителей нет других дел, кроме рабочих. И дети с мужьями-женами в них не нуждаются. Так что никто не
