– Иди ты… к Хаосу! – прошипела я. – Не хочу за тебя замуж.
– Так и не зову, – пожал плечами Гловер, переставая смеяться. – Маленькая ты еще. До замужества три года как минимум ждать, сама понимаешь.
Этими словами он невольно напомнил мне, что Адриану уже восемнадцать вот-вот исполнится, как и его невесте. С ней он целуется. Перед глазами замелькали картинки их парочки на башне часов и на балу, как она на нем повисла, привычно целуя.
А я как дурочка не могу забыть наш поцелуй и его горячий шепот: «Что же ты со мной делаешь, водница?» – преследует меня.
Прищурившись, со злостью посмотрела на Гловера.
– Килей, мне не нравится твой взгляд.
– А что будет через три года? Позовешь? – с вызовом спросила я.
– Позову, – неожиданно серьезно ответил Леонар.
Все-таки он не отказался от идеи нашего обручения. Раздражение и неутихающая обида на Адриана толкнули меня продолжить этот разговор, а не послать недожениха в далекие дали.
– Ты отвратительно целуешься.
В глазах Гловера мелькнуло удивление, но на губах заиграла привычная ехидная улыбка:
– Ты так усиленно сопротивлялась, что не успела ничего понять.
– Уверен, что дело в этом? Думаешь, если я не буду сопротивляться, у тебя получится лучше?
На лице Леонара мелькнуло неверие, и он весь подобрался.
– Можешь это проверить. – И он по-кошачьи мягко шагнул ближе, не делая резких движений.
«Что я творю?» – вопил внутренний голос, но упрямство заставило меня не отшатнуться и не отвести взгляд.
– Если не струсишь, – тихо добавил Леонар, подойдя вплотную.
«Я трушу!» – бился в истерике здравый смысл, но я даже не дрогнула, хотя напряжение между нами в этот момент просто зашкаливало.
Как-то слишком быстро лицо Леонара заслонило все вокруг. Подбородок я и так упрямо вздернула, демонстрируя уверенность. Он погладил меня по нему кончиками пальцев, едва задевая нижнюю губу. Поднялся к щеке, провел по скулам, устремляясь к виску и отводя выбившуюся из-под шапки прядь волос.
– Элизабет, – непривычно ласково произнес Гловер мое имя, как будто перекатывая между губ конфетку, и, сократив и так небольшое расстояние между нами, поцеловал. Нежно, мягко… Согревая теплым дыханием.
После всех тех случаев, когда он буквально набрасывался на меня, терзая губы, этот нежный, осторожный поцелуй заставил растеряться.
– Разве противно? – тихо выдохнул Леонар мне в губы.
– Н-н-ет, – не смогла соврать я.
– Знаешь, твои губы сладкие как мед и пахнут молоком, – сообщил он, как будто делясь великим секретом.
– Оу, – округлила я глаза, не зная, как реагировать на такое признание, но Гловер и не ждал ответа, уже более настойчиво целуя меня.
Я не сопротивлялась, не отталкивала его. Искренне старалась разобраться, нравится мне это или нет. Точно не противно. Его губы были теплые, по сравнению с моими, я уже давно на улице. Не знаю, что он там выдумал насчет меда и молока, но наслаждался моими губами как десертом, смакуя. Даже приятно. Определенно приятно…
Пусть и нет того трепета и восторга, как было с Адрианом. Но у меня тогда от одного только факта, что он меня поцеловал, ноги подкосились от счастья. С Леонаром этого не было. Но и отвращения больше не возникало. Почему? Что изменилось?
– Лиз, надо остановиться. А то сейчас начну тебя по-взрослому целовать.
Леонар отстранился сам, неохотно, говоря это как будто больше для себя.
– О, это как? – вырвалось у меня. – А то, что сейчас было, – детское?!
Вместо ответа он вновь поцеловал меня. Только на этот раз его язык скользнул между моих приоткрытых губ в рот и погладил нёбо. От неожиданности я дернулась и отпрянула.
– Маленькая ты еще для таких поцелуев, – улыбнулся Гловер.
– Не сильно и хотелось! – фыркнула я, но внутри испытывала смущение, все еще ощущая след его прикосновения.
– В том-то и дело, – непонятно почему вздохнул парень. – Идем в школу, пока ты себе нос не отморозила. Покажешь, что завалила у лорда Лоу.
– С чего ты взял, что я тебе буду что-то показывать? – буркнула я, но к школе пошла. Торчать на улице действительно глупо, еще заболею. Мне только заболеть для полного счастья не хватало.
– Потому что иначе я тебе буду показывать взрослые поцелуи, и тебе это точно не понравится, – сделал зверское выражение лица Гловер, расставил руки и пошел на меня.
Взвизгнув, я бросилась от него, по пути хватая снег и отстреливаясь снежками. В школу я вбежала с горящими щеками. У самых дверей Леонар одним прыжком настиг меня, развернул и быстро поцеловал.
– Для закрепления результата, – сообщил он и сам открыл для меня дверь.
Глава двадцать третья
Утро моего дня рождения началось со стука в дверь. Точнее – с ударов. От которых я подпрыгнула на кровати, как и Хелен. Пару секунд мы ошалело-сонными взглядами смотрели друг на друга, а затем так же дружно уставились в сторону двери.
– Кто там? – выдохнула я, но нас не услышали и продолжали барабанить.
Хелен на всякий случай создала на кончиках пальцев подрагивающие капли воды. Чтобы в случае попытки над нами подшутить запустить их в глаза шутнику. Сейчас, когда весна уже была в самом разгаре, а инициация должна состояться через неделю, многие старшеклассники любили поиздеваться над теми, кто готовился к ней. Иногда шутки становились слишком жестокими и карались учителями. Но чаще они оставались на уровне приколов. Например, постучаться в комнату и облить открывших водой. И все в таком духе. Я их называла «идиотами» и старалась особо не обращать внимания. Впрочем, меня и Хелен не трогали. Подозреваю потому, что рядом с нами частенько находился Леонар.
– Кто там? – рявкнула я уже громче, отогнав мысли про Гловера и Адриана. Эти двое в них всегда появлялись не вовремя.
– Мы! – услышала голоса и узнала Эдуарда и Ленору.
– Я открою, – зевнула Хелен.
Она натянула халат поверх пижамы и побрела через гостиную к двери. Сегодня мы с ней не вскакивали как укушенные за хвост волшаны. Сегодня был выходной, все отсыпались.
Ну да, все, кроме наших друзей.
Я как раз тоже надевала халат, когда в гостиной послышался топот и взвизги. Влекомая любопытством и желая сказать друзьям пару ласковых, вышла из спальни.
– С днем рождения!
Они закричали все трое, с широкими улыбками и какими-то блестящими свертками в руках. Причем Хелен – хитрюга – больше сонной не выглядела. Она встретилась со мной взглядом и подмигнула.
– Лиз, отомри! – проговорила Ленора.
А Эдуард, у которого порозовели скулы от смущения, шагнул вперед и протянул мне букет из розовых рилий. Мелкие цветы пахли нежно и по-весеннему. Их, да еще белые аквалеи, принято дарить молодым девушкам. На свадьбу же обычно преподносили остангские розы нежных оттенков и терралийские эрантесы. А после женщины уже могли получать букеты из любых цветов.
– Вы ненормальные… – пролепетала, беря букет. Тот ощутимо оттянул руки. – Вы психи! – взвизгнула я и кинулась обнимать друзей.
Несколько минут в комнате царили
