- Все, слезьте у меня с ушей! – потребовал Рон. – И так лапшу уже вешать некуда. Сначала этот вот гонит, как на Нимбусе, что имя свое в Кубок не бросал…
- Я не бросал, - в семнадцатый раз за неделю повторил Гарри: будь он девчонкой, не привыкшей к грубому мужскому общению и обращающей внимание больше на слова, чем на дела, он бы мог обидеться и заявить Рону: «ты еще ни разу не обвинял меня во лжи!», но, будучи пацаном, он только мотал на ус выражения, подхваченные Роном у старших братьев. «Гонишь, как на Нимбусе», «мистер Вральский, человек и финт ушами», «свистишь как министр магии», «у тебя небось в колоде девять козырных тузов» - ну и конечно, совсем недавнее, которое при Гермионе-то не стоило бы Рону произносить, оно почти как про министра магии, но про Троцкого. Гермиона, разумеется, обиделась на глагол, а Гарри почему-то заинтересовался тем, кто такой Троцкий, и в первый раз заглянул в зеркальце, подаренное ему крестным.
- Ну наконец-то, - сказал веселый и патлатый Сириус, появляясь в зеркале. – А то уж я боялся, что ты у меня такой нелюбопытный, что даже немного тупой.
- Спасибо, - проворчал Гарри, на которого порой находила подростковая мрачность. – Что я тупой, мне уже Снейп сегодня говорил.
- Ну? – задиристо отозвался Сириус. – А ты ему скажи, что он со всех сторон острый, только хрен в точилку сунуть надо.
Гарри от неожиданности фыркнул, потом оценил пакостный намек насчет толщины соваемого в точилку и расхохотался.
- Чего спросить-то хотел? – подтолкнул Гарри Сириус, дав крестнику проржаться, но не дав ему подумать про то, на сколько отработок он попадет с такими шутками – сам-то Сириус, будь он школьником, довел бы Снейпа до того, что отработок тот бы ему ввек больше не назначал, но Гарри нужно было еще набраться уверенности в себе.
- Сириус, а ты знаешь, кто такой Троцкий?
- Тот, кто брешет, - тут же ответил Сириус. – Гермионы рядом нет?
- Не могу же я при ней сказать, что Троцкий на самом деле делает, - продолжил Сириус, когда Гарри помотал головой.
- Что он делает, мне уже сказали, мне любопытно, кто он такой, - пояснил Гарри и подумал, что даже если вся школа начнет обвинять его в мошенничестве и вранье, Сириус все равно будет на его стороне и что-нибудь ему подскажет. И Гермиона, конечно – да и Рон, хотя и достал он своими шуточками.
- Я не знаю, но в библиотеке посмотрю, - пообещал Сириус. – У нас тут знаешь какая библиотека, в ней что хочешь найти можно. Например, вчера я вычитал, что яйца голубого кита весят центнер. Информация совершенно ненужная, но прикольная.
Северусу Снейпу по-прежнему не нравилась идея замаскировать его под таинственного маэстро Саладора и навесить ему лишнюю учебную нагрузку, но вид прекрасных юных француженок, да к тому же уже совершеннолетних, его немного разубедил. В истинном своем обличье Снейп мог рассчитывать разве что на умеренную благосклонность женщин-коллег, которым в затерянном в предгорьях Шотландии замке выбирать не приходилось. Мешало Снейпу то, что он был не таков, как гиганты-дикари, о которых подвыпив регулярно горланил Хагрид: те были на лицо ужасные, но добрые внутри, а Снейп на лицо был более-менее, но добрым был разве что очень, очень глубоко внутри. Характер у Снейпа был вредный, нервный и желчный, язык грубый и острый, и он так плохо умел сдерживать свой дурной нрав, что был со стороны похож на неудачника, который и после тридцати показывает свою крутизну на подростках.
Снейп и вправду воспринимал школьников слишком всерьез, поскольку проводил с ними намного больше времени, чем со взрослыми людьми, и теперь ему очень нравилась мысль о том, что на свой новый курс он будет отбирать слушателей сам: даже в случае с зельеварением на старших курсах ему приходилось терпеть на своем предмете тех, кто успешно сдал экзамен, не ему, а комиссии из Министерства, и потом почему-то решил выбрать его курс, не спросив желания профессора, хочет ли он видеть эту морду в классе еще два года или нет.
Хореография была совсем другим делом: к идущему по коридорам таинственному маэстро бросались юные девушки, умоляя принять их на его курс, и решение теперь принадлежало только ему – даже создания с ангельскими голосами и прекрасной грацией с волнением ожидали его вердикта. Замаскированный под маэстро Саладора Снейп теперь мог похвастаться пушистыми непослушными кудрями, более мясистым носом, не похожим уже на птичий клюв, короткой бородой и усами, обрамляющими капризные губы, прямо хоть иди и играй без грима шерифа Ноттингемского в голливудском блокбастере. Талантливые сладкоголосые чаровницы млели, бросая украдкой взгляды на романтического маэстро, появляющегося только с наступлением ночи, и в первый раз в своей жизни Снейп почувствовал, что внушать юным девушкам трепет не грубостью и придирками, а несколько другими способами – чертовски приятное занятие. Нет, определенно старый хитрец Дамблдор отлично разрекламировал его постановку и то, что участвующие в ней войдут в историю Тремудрого турнира практически наравне с чемпионами – особенно те, кому маэстро Саладор раздаст вокальные партии: ставить оперетту Дамблдор отказался, скептически глянув на преображенного маэстро Саладора и проворчав «без Константина Алексеева как без рук», и распорядился оставить только хореографию и арии, чтобы перемежать ими бал-маскарад.
Гермиону Грейнджер привлекла на просмотры маэстро Саладора не его мужественная внешность и даже не свойственное Гермионе желание узнавать новое и приобретать новые умения. Гермиона была самолюбива, и ее стремление к знаниям было небескорыстным – ей хотелось первенствовать и получать заслуженное восхищение, но со свойственной ей наблюдательностью она в последнее время заметила, что восхищение у ее однокурсников, и даже у Гарри и Рона, вызывают немного другие девушки. У Рона так и вовсе отвисла челюсть от танца
