Даже доктор Е_, который обычно проводил наши пятьдесят минут, зевая и снимая очки, чтобы протереть свои ссаного цвета глаза, насторожился. Отметил, что у моего лица здоровый оттенок и поинтересовался, как у идут дела? И я сказал, дела у меня идут просто прекрасно, доктор, застенчиво улыбаясь, но достаточно серьезным тоном, давая понять, что я не шучу и горжусь этим, потом доктор Е_ спросил, по рецепту ли я принимаю свои лекарства, трижды в день с едой? И я сказал, да, доктор, и тогда он спросил, снилось ли мне что-нибудь? вспомнил ли я какой-нибудь сон? И я ответил, да, доктор, так что он вытаращился на меня, будто я был каким-то псом, который внезапно встал на задние лапы и заговорил по-английски.

«Тебе, Квентин? Тебе приснился сон?»

«Да, доктор».

«О чем он был?»

«О цыплятах».

«Что, прости?»

«Цыплята. Птенцы кур».

Последовала пауза, и доктор Е_ надвинул очки на переносицу и снова на меня уставился. Взгляд этих глаз оттенка мочи был настороженным и удивленным, впервые за шестнадцать месяцев.

«Ну — и что же у тебя во сне делали цыплята, Квентин?»

«Не знаю, — сказал я, и тогда это было правдой. — Они просто там были».

Потом мне стало так хорошо, что я едва — едва! — не сказал доктору Е_, что больше не нуждаюсь в нем и в его сраных рецептах, которые он может засунуть себе в жопу.

В тот же день, а это был вторник, — значит, БЕЛЬЧОНОК не работал в «Хампти-Дампти», и погода стояла влажная, слегка моросило, так что купаться в бассейне у своего друга по соседству от бабушки он тоже не пошел, — я быстро шагал по университетскому кампусу, по привычке обходя Эразмус-Холл. Я был в шортах цвета хаки и свободной футболке с логотипом Университета Маунт-Вернон, в своих очках-авиаторах, и, кажется, поймал несколько заинтересованных взглядов и кое-какие признаки симпатии. Шли летние курсы, и ребята вокруг были одеты так же, как и я. Кроме, разумеется, этих старых пердунов-профессоров, на которых вечно натыкаешься на кампусе, и они пялятся на тебя, будто ты какой-нибудь уродец или нацист. Или еще чего похуже. Но я был в отличном расположении духа после вчерашнего сна про ЦЫПЛЯТ, и гадал, что бы это значило, и был уверен, что ответ мне откроется, и ждать осталось недолго.

В Дарвин-Холле, где не бывал много лет, я поднялся на третий этаж, будто знал, куда направляюсь. Сунулся в большую аудиторию и не нашел, чего искал. Сунулся в кабинет кафедры биологии и не нашел, чего искал. Сунулся в лабораторию, где стояла такая вонь, что защипало в глазах — и нашел. Много лет назад я видел здесь ряды клеток с кошками, кроликами, обезьян, из чьих черепов торчали электроды. Одни неподвижно сидели в своих клетках, другие вертелись и метались. Некоторые ничего не видели, хоть их глаза и блестели. И все они были немыми, сколько бы ни открывали пасти и не испускали беззвучные вопли — воздух от них колебался, но звуков никто не слышал. Должно быть, папа приводил меня сюда? — или я убежал от папы и проник в лабораторию, — ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН: КАФЕДРА БИОЛОГИИ, — привлеченный запахом. Однако теперь это была обычная лаборатория, длинное помещение с мойками, стойками, инструментами и так далее, и никакой стены из клеток там не было. Лишь девушка-аспирантка азиатской внешности, одна в кабинете, смотрит на меня и моргает, вроде, слегка испугалась, и это хорошо — по мнению К_ П_, это единственный тип женщин, которому можно доверять. Так что я спрашиваю, где животные, а она отвечает, какие животные, и я поясняю, что в этой лаборатории когда-то были всякие кошки и кролики, вы еще проводили над ними эксперименты, и она спрашивает, когда это было? А я отвечаю, несколько лет назад, и она говорит, что учится здесь всего два года и ничего об этом не знает, и сейчас на кафедре все по-другому. Она потихоньку отступала, я видел, что она сейчас врежется в компьютер с большим экраном, стоящий на столе, так и случилось, и больше отступать она не могла, так что я подумал — НЕ НАДО: НЕ НАДО ПУГАТЬ ЭТУ ПИЗДУ, и перестал наступать, но сменил тон, как я могу, умею и оттачиваю это умение каждый день. Спрашиваю, учится ли она на биолога, она отвечает, что она биогенетик, проводит исследование для своей диссертации. И я говорю, что я физик-аспирант, который проводит исследование для своей диссертации, я ассистент профессора Р_ П_. И она смотрит на меня своим плоским лицом и косыми черными глазами, и до меня доходит, что она, черт подери, не знает, кто такой Р_ П_! И это смешно. По-настоящему смешно. И это притом, что Эразмус-Холл стоит всего-навсего через двор. Поэтому я слегка задыхаюсь и зарываю пальцы себе в волосы, жирные и похожие на перья, но больше на нее не давлю. Итак:

«Где конкретно находятся голосовые связки?»

«Простите?»

«Голосовые связки. Где конкретно находятся голосовые связки?»

«Голосовые связки? Те, что… Те, что в горле?»

«Это человеческие голосовые связки, но я говорю о животных», — говорю я. Я произношу слова спокойно, рассудительно. Из моей манеры держаться ясно следует, что я научный сотрудник. «Лабораторным животным перерезают голосовые связки, не так ли? Как это делается?»

И она снова глядит на меня с легким испугом и сомнением. Говорит: «Я такими исследованиями не занимаюсь».

И я говорю: «Как и я, я же сказал — я физик-аспирант. Но как это делается? Это просто или сложно?»

И плосколицая трясет головой в знак того, что не знает. Я немного раздражаюсь, но не показываю этого. Говорю: «Ладно, в таком случае, где конкретно находятся ваши голосовые связки?»

И плосколицая прикладывает пальцы к горлу, словно проверяет, на месте ли оно. «Их можно нащупать, — отвечает она. — Они вибрируют, когда их касаешься. Когда говоришь».

39

ИЗМЕРИМАЯ И НЕИЗМЕРИМАЯ МАТЕРИЯ!

Очень долгое время, невесть сколько лет жизни К_ П_, все это казалось чем-то вроде научного эксперимента, каким-то принципом смещения, влево, например, или вправо, всего на несколько дюймов и не более. Или роста вверх. Это небольшое смещение способно изменить всю Вселенную. И другие родились с радаром, способным это улавливать, но только не К_ П_. Принцип (хоть и не сформулированный тогда, я был слишком мал) того, как именно ты подходишь к мальчикам в очереди в столовой, к Брюсу и его друзьям. Или заходишь в душ в средней школе тогда, когда надо, и идешь так, как надо, голову и плечи держишь так, как