Военные действия шли полным ходом. Киберморфы решили, что должны ответить той же монетой. Я как раз закрывал лавку, когда услышал гул железной птицы, что пролетала над городом. Она сделала крюк и вернулась назад. Забил тревожный колокол, а я стоял среди других и смотрел на птицу, которая кружила над нами. Неожиданно птица выплюнула из себя тучу мелких железных мух, который разлетелись над городом. Они падали на дома, морфов, деревья и кусали их. Жжение до крови. Скидывая с себя эту дрянь, я спрятался в лавку. Несколько человек последовал за мной. Мы смотрели как железные мухи съедают наш город, словно термиты. Я поймал одну из мух. Круглый шар из железа с крыльями тут же меня укусил. Я отцепил его от себя и положил на яблоко. Мелкая железная муха сожрала половину, прежде чем затихла. Мы с ужасом смотрели на неё, не замечая ран на теле. Шок и страх закрался в душу. Почему-то в тот момент мне показалось, что это всего лишь предупреждение. Страшное предупреждение, чтоб мы остановились, но машина была запущена и остановить её никто не мог.

Когда атака завершилась, я вышел на улицу. Всё вокруг сияло дырами. Дома, деревья, брусчатка. Этим тварям было всё по зубам. Некоторые морфы пострадали. Я видел, как у некоторых отсутствовали куски мышц. На их месте зияли дыры с обрывками кожи. Какие-то места были сожраны до костей, какие-то насквозь. Мила и Цветик! Они могли пострадать. Ведомый этой мыслью, я побежал домой. Вокруг царила разруха и страх. Никто не разговаривал, лишь стоны раненых нарушало тишину города, да переборы лап тараканов.

Домой я влетел. Мила и Цветик сидели под столом. Не уверен, что это было надёжное убежище, но, похоже, им нужно было чувствовать себя в безопасности. Стол местами был с дырками, но нападение мух, которые залетали в окно, выдержали. Мила кинулась мне на шею. Я чувствовал её страх, чувствовал страх дочери, которая обнимала нас и одновременно было радостно, что мы выжили. Нас не задела эта напасть. Несколько царапин не были смертельными, хотя и жгли так, будто я попал в ядовитые колючки.

— Что это было? — тихо спросила Мила.

— Война, — ответил я.

А что тут было ещё ответить? Глупо надеяться, что киберморфы проглотят наше нападение и не ответят. Они ответили. Один их самолёт заставил поселиться тревоги в домах. Пропала уверенность, что война закончится радужной и скорой победой. Хотя радио продолжало говорить о наших успехах на фронте. Нам говорили о том, что нападения самолётов было отбито и больше такое не повториться. Что можно спать спокойно, но спокойного сна больше не было.

С того нападения прошло три дня. Вечера я проводил дома. Закрывал лавку и шёл к семье. Мила вновь готовила ужины. Мы обсуждали новости, стараясь избегать разговоров о войне, а потом читали Цветику книжку про дружбу. Когда она засыпала, мы ложились в кровать и просто лежали, обнимая друг друга, чтоб избавиться от страха, найдя поддержку друг в друге. Не нужно было разговоров. Слова лишь мешали. Было и так понятно, что мухи, которые принесли с собой самолёты, сделали больше, чем дырки в столе. Они отобрали уверенность.

— Сегодня по радио говорили, что это наша особенность. Мы слишком сильно подвержены эмоциям. А страх — это естественно, — нарушила тишину ночи Мила.

— Что они ещё говорили? — спросил я.

— Это пройдёт. Мы слишком долго жили мирным народом. Вот и отвыкли бояться.

— А я как-то и не хочу привыкать жить в страхе. Мне не нравится, что моя дочь просыпается в слезах, потому что ей снятся кошмары. Я не хочу, чтоб с моей женщиной что-то случилось, пока я буду работать.

— Твоей?

— А чьей ещё? Мы же с тобой женаты.

— В последнее время мне кажется, что нет, — ответила она.

— Хочешь сказать, что я сейчас не рядом с тобой? Что не я с тобой разговариваю? Тогда кто? — хмыкнул я.

— Ты изменился.

— Мы все меняемся со временем. Когда приходят тяжёлые времена, даже если не хочешь, но изменишься, чтоб выжить.

— Ты знаешь о чём я.

— Не имею ни малейшего понятия. Если бы я знал, что у тебя творится в голове, то жизнь была бы в разы проще.

— А мне кажется, что ты знаешь, но не хочешь это принимать, — возразила она, садясь на кровати.

— Чего ты добиваешься от меня, Мила?

Она поджала губы. Вздохнула. Я же лежал, закинув руку за голову, и наблюдал, как бабочка скользит у неё по волосам. Последняя разработка учёных продолжала радовать глаз, а вот Мила её почти не замечала. Мысли понеслись в другую сторону. Может стрекозу купить одной из подруг? Только кому она подошла бы? Интересно, как они сейчас время проводят? Кого-то утешают, прогоняя страх стонами? А я возился с обиженной женщиной, которая сама не понимала, что хотела и чего стремилась потерять.

— Я хочу уехать отсюда.

— Куда? — спросил я без особого интереса. А стрекозу я всё-таки куплю Розе. С её камышовыми волосами она подойдёт.

— На побережье.

— Поближе к войне?

— Почему ты так думаешь?

— Киберморфы скоро ответят нам. Да так, что нам будет плохо, — ответил я. — А пока этого не случилось, у меня есть идея, как нам провести время.

Я повалил её на кровать и навалился сверху. Вместо того, чтоб принять игру, Мила начала вырываться.

— Слезь с меня! Ты! Чудовище!

— С какого я стал чудовищем?

— Не смей меня трогать! После тех девок! Или ты думаешь я дура? Не понимаю?

— Мила, ты — дура. Можешь реветь дальше, но теперь уже одна.

Я выругался под нос и, взяв вещи, вышел из комнаты. Всего от неё ожидал, но такое было верхом моего не понимания. Что она хотела сделать таким заявлением? Какие слова ожидала от меня услышать? Что я виноват? Что у неё в коленях буду прощения вымаливать? Своими словами она меня только оттолкнула к тем, кого так ненавидела. Заставила пойти туда, где не надо было никому вытирать слёзы и успокаивать. Где не было чувства вины. Только ноги вместо того, чтоб пойти к стрекозам, пошли в лавку.

Глава 3. Эвакуация

Как же часто мы не ценим того, что имеем. Не ценим спокойной жизни, уверенности в завтрашнем дне. Нам обязательно нужны проблемы, тогда и кажется, что мы живём. Я того не понимал. Не понимал стремления к разрушению того, что было