Узнав генерала, она ахает и падает на колени.
– О, это вы, генерал Ю!
– Позови госпожу Эйру, – приказывает тот, едва взглянув на нее, и девочка тут же вскакивает.
– Да, генерал, сейчас, генерал!
Я смотрю ей вслед, пока она бежит по ступенькам вверх. Из комнат звенят девичьи голоса. Воздух теплый и пахнет свежим чаем. Это место кажется уютным и гостеприимным, его наполняет множество успокаивающих звуков, которые напоминают мне о доме. На секунду я представляю, что сейчас войду – и увижу Тянь и папу, и свою комнату, которая по-прежнему хранит мамин запах, и мне становится так больно, что я сжимаю кулаки, вонзая ногти в ладони, чтобы физической болью отвлечь себя от душевной.
Через несколько минут к нам выходит женщина. Она легко и изящно спускается по лестнице, и почему-то я сразу понимаю, что она тоже когда-то была Бумажной Девушкой: каждое ее движение полно непринужденной грации, которая достигается лишь путем долгих тренировок. Не знаю, сколько ей лет, но красота ее не поблекла. Кожа гладкая, карие глаза светятся живым умом и излучают тепло. Кимоно цвета спелой сливы облегает стройную фигуру, края обработаны золотыми и серебряными нитями.
– Генерал Ю, – приветствует она моего конвоира легким кивком.
– Госпожа Эйра. Простите, что отвлекаю вас и что вынужден был явиться прямо в Женский Двор со своим делом, но оно не терпит отлагательств. – Он подталкивает меня вперед. – Хочу представить вам Леи-чжи.
Взгляд женщины быстро скользит по мне, словно пронизывая насквозь, и она слегка улыбается.
– Удивительное совпадение, что ты именуешь эту девочку титулом Бумажной Девушки. Я как раз только что занималась ими. Вся группа прибыла пару часов назад. Все восемь, если я не ошиблась в подсчетах.
– Да, я знаю, что мы припозднились, – настаивает генерал, – но, надеюсь, вы признаете, что она того стоит. Когда я отыскал эту девушку и был поражен ее красотой, я сделал все возможное, чтобы немедленно доставить ее во дворец.
Он берет меня за подбородок и разворачивает к ней лицом – так, чтобы свет падал на мои глаза: золотой свет – на золотые радужки.
Женщина ахает. Потом подходит поближе, и я смаргиваю слезинки с ресниц, стараясь достойно ответить на ее прямой взгляд.
– Ее глаза… – она переводит взгляд на генерала. – Вы уверены, что она из Бумажной касты? Не из Стальных?
– Уверяю вас, госпожа, в ней нет никакой крови, помимо человеческой.
– Кто ее родители?
– Травники, хозяева аптеки на западе Сяньцзо.
– Значит, у нее нет опыта придворной жизни.
Он качает головой.
– Это так, но она быстро учится. Вы только посмотрите, как она хороша даже сейчас, одетая в жалкое тряпье. Представляете, как она преобразится, если над ней хоть немного поработать? – Генерал понижает голос. – Госпожа, вы же знаете, как суеверен наш повелитель, как он ценит знаки и предзнаменования. Уверен, он с удовольствием примет в дар девушку, которая не только красива, но и служит живым символом удачи и доброй судьбы! Наверняка это порадует короля, учитывая тяжелые времена, которые нас всех ожидают… Полагаю, из нее получится великолепная Бумажная Девушка.
Госпожа Эйра не сводит с меня глаз.
– Леи, ты что скажешь? Ты готова начать жизнь Бумажной Девушки? – спрашивает она.
Генерал втайне от нее смотрит на меня тяжелым взглядом. Я вспоминаю его слова, сказанные мне в повозке: Иначе их кровь будет на твоих руках. К тому же, если я останусь здесь, во дворце, у меня появится шанс – пусть даже самый маленький, но все же шанс узнать, что случилось с мамой.
Так что я отвечаю единственно возможным образом:
– Да, госпожа.
И все же эти слова отдают ложью. Я чувствую привкус предательства на губах. Я сглатываю эту горечь, и госпожа Эйра улыбается, кладя руку мне на плечо.
– Благодарю, генерал, – говорит она. – Вы не ошиблись в своем решении привезти Леи сюда. Сейчас я представлю ее мадам Химуре. Надеюсь, она примет девушку не менее благосклонно, чем я. Мы доведем до сведения Короля, что Леи является вашим личным ему подарком.
Она кланяется генералу и ведет меня вглубь дома.
Перед тем, как она закрывает за нами дверь, я успеваю бросить на генерала последний взгляд через плечо. Его ухмылка сейчас шире, чем когда бы то ни было, глаза блестят победным блеском.
* * *Госпожа Эйра приводит меня в маленькую комнату без окон и просит немного подождать. Я стою, не зная, куда себя девать. Одежда намокла от дождя, вода капает с нее на полированные доски пола. Я часто дышу, стараясь – хотя и безуспешно – успокоить бешеное сердцебиение. Все вокруг кажется мне нереальным, будто происходит не со мной. Даже долгая дорога не помогает поверить, что я, Леи, и правда нахожусь в королевском дворце, а где-то неподалеку – в одном из соседних зданий – меня ждет Король.
Я слышу громкие шаги по коридору – цоканье, сопровождаемое почти беззвучной ровной поступью госпожи Эйры. Раздвижные двери расходятся, и за ними появляется высокая и какая-то сгорбленная фигура – не совсем человеческая, слишком крупная, со слишком массивной шеей и спиной. Я с трудом сдерживаю возглас.
Женщина, очевидно, мадам Химура, – вовсе не человек. Она… Она – орлица!
Демоны-орлы – редчайший вид крылатых демонов. Большая часть их клана погибла во время Ночной Войны – почти все они состояли в армии Короля. Я еще никогда так близко не видела никого из птицедемонов – тем более чистокровного птицедемона из Лунной касты. Первое, что приковывает мое внимание, – это глаза мадам Химуры: два ярко-желтых полумесяца, наполовину прикрытых птичьими веками. Их пронзительный взгляд прошивает меня насквозь. Белые перья покрывают ее лицо вплоть до крючковатого клюва, к которому сходятся ее высокие скулы. Облик почти человеческий и притом… совершенно противоестественный. Серебристо-серая мантия оттеняет угольно-черное оперение, покрывающее ее тело.
– Итак, – произносит она. – Вот, значит, из-за чего столько шума.
Ее голос резок и пронзителен и больше похож на птичий крик. Она подходит ближе, и я вижу под подолом ее стопы – они заканчиваются длинными острыми когтями. Одной рукой, покрытой грубой кожей, – человеческой рукой в орлином оперении – она опирается на трость с костяным набалдашником, но, несмотря на трость и сгорбленный силуэт, она выглядит необычайно сильной и энергичной, от нее исходят волны власти.
– Сколько тебе лет, девочка? – резко спрашивает она, моргая птичьими глазами.
– Сем… семнадцать.
– Когда ты родилась?
– В первый день Нового
