– Они нас всех убьют! – закричал бомж в ушанке и в страхе бросился в воду.

Его подельники, также поддавшись панике, разбежались прочь. Из дома послышался женский визг и громкий рев.

– Вы что делаете, сволочи! За что?! Гад! Гадина!.. Зачем?! Что он вам сделал?!

На улицу к умирающему Евгению Павловичу выбежала худощавая, бледнолицая женщина с грязными и засаленными волосами. Лицо покрыто морщинами, запойные опухшие щеки. Вслед за ней из проема высунулся и встреченный первым малец.

– Сашка, беги! Убегай! – завопила женщина, сидя на коленях возле раненого. – Не видишь? Это убийцы! Настоящие убийцы!

– Да не хотел я его убивать! – выпалил Газон, стягивая с себя лямку автомата.

Женщина подняла голову Евгения Павловича и зарыдала.

– Сволочи! Почему?! За что? За что вы его?! Зачем?!

– Я не хотел. – Газон опомнился и подступил к ней. – Позвольте, помогу. Сейчас, я только…

– Уйди! – закричала она во весь голос.

– Я только помочь…

– Уходи!

Газон не слушал ее. Он опустился рядом с раненым и скинул рюкзак.

– Митяй, помоги, пожалуйста, – попросил он.

Сталкер нехотя подошел к своему спасителю. Тот достал оранжевый медицинский набор.

– Что сделать? – поинтересовался бродяга.

– Посмотрим на его рану, а там уже решим.

Несмотря на все попытки подружки Евгения Павловича не подпускать его к сталкерам, Газон все же осмотрел раненого.

– Пару инъекций. Обезболивающее и антишок.

Митяй разложил перед Газоном его открытую аптечку:

– Не шарю в медицине. Это поможет?

Молодой сталкер бросил на комплект быстрый взгляд.

– Нет. Не подходит. Даже бинты не помогут. Нужны другие, пропитанные специальным составом. Научную бы…

Митяй хлопнул себя ладонью по лбу.

– Были два набора, пока эти болваны их не сломали.

– Что, оба? – усомнился Газон.

– Да, что осталось – утонуло. Вот что значит – судьба.

Евгений Павлович слабо застонал. Он скривился он нестерпимой боли. Его подруга сидела рядом на коленях и громко молилась.

– В лагерь его надо, к врачу, пусть осмотрит, – засуетился Газон.

– Не, не дотянет. Да и не пустят с ним. Бомжей сталкеры не принимают.

– Не оставлять же его здесь!

Митяй задумался. Нелепица какая-то. Еще недавно он готов был растерзать этого бомжа и придушить голыми руками, а сейчас боролся за его жизнь. Тащить на себе это тело через Болота не было никакого желания. С другой стороны, оставлять его помирать – бесчеловечно.

Внутренняя борьба продолжалась недолго.

– Носилки есть у вас?

– Что? – Бледнолицая женщина взглянула на сталкера.

– Носилки есть? Простыня? Что-нибудь?

Подруга Евгения Павловича отрицательно замотала головой и отстраненно отсела. Митяй злобно сплюнул под ноги:

– Ладно, хрен с этим чудиком. Давай попробуем донести. Но предупреждаю сразу – говорить за него будешь ты, не я.

– Без проблем, – ответил Газон.

Они оба взвалили на себя истекающего кровью Евгения Павловича. Тот слабо стонал и совсем не стоял на ногах. Руины затонувшего хутора бродяги покидали под аккомпанемент горьких слез и вой диких зверей неподалеку.

Известие о том, что двое сталкеров привели в бар отброса, быстро обошло постояльцев. И мало того, бомж оказался серьезно ранен и нуждался в срочной медицинской помощи.

К величайшему разочарованию Митяя, этой ночью бар никто не штурмовал. Кроме того, народу стало заметно меньше, а охрана вела себя даже как-то расслабленно.

Изначально отброса принимать не хотели и даже грозились никогда впредь не пускать бродяг в бар, но Газон смог урегулировать этот конфликт, заплатив местному целителю немалую сумму денег.

«Дурак», – подумал тогда Митяй и махнул на это дело.

Он жаждал встретиться с хозяином заведения лицом к лицу.

Однако Бродяга Сеймур отсутствовал. Его заменял Червь, который как-то нелепо смотрелся за барной стойкой. Людей было немного, а те, что остались, лениво попивали пиво и травили скучные анекдоты.

– О, это тот парень, что отброса к нам привел!

– Да ну, это ж Митяй. Он бы на такое не пошел никогда.

– Точно тебе говорю, я сам видел, как он привел того дикаря.

– Ну-у, дела, – брезгливо прошептал кто-то.

Митяй старался не обращать на них внимание. Подойдя к стойке, он уселся на свободное место и подозвал Червя:

– Как бизнес, брат? Прет?

– Нет, не прет, – ответил Червь. Он прятал взгляд, стараясь не смотреть сталкеру в глаза.

– Это плохо. – Митяй покачал головой. – Пивом угостишь?

Червь скривился, но все же протянул сталкеру бокал темного «козла». Митяй сделал небольшой глоток и продолжил:

– Рассказывай, чего не так с бизнесом? Всегда ж вроде в достатке с Сеймуром были.

– Чего с вопросами своими привязался? Не видишь, занят я!

Митяй расплылся в довольной улыбке.

– Так ты работай, Червий. Как-никак, беседовать с клиентами – это и есть часть вашей работы. Или это не твое? Если так, сидеть тебе в оружейке до конца своих дней.

В ответ молчание. Хотя сталкер и знал, что заменяющий бармена разозлился.

– Однако неудовлетворительный сервис у тебя, не потянешь ты все в одиночку.

Червь обреченно опустил плечи и взглянул сталкеру в глаза:

– Что ты хочешь знать? Как хреново нынче дела в Зоне идут из-за войны этой? Как хабар лажовый толкать начали? Что?

Бродяга сделал еще один глоток.

– Рад, что все-таки развязал тебе язык, уже лучше, – сказал Митяй, в упор глядя на собеседника. – Слушай, а тебе ли жаловаться на житуху, а? Вот смотри: воевать ты не воюешь. Сидишь, считаешь себе патрончики да денежки и живешь припеваючи. А что? Разве нет? Под пулеметом ты на пузе не ползаешь, в рейдах не участвуешь. Гуляй, малина!

Червь нервно огляделся. Митяй продолжал:

– В Аномалию за хабаром ты не лезешь и знать не знаешь, каким потом и кровью он достается. Зато лихо играешь с ценником, убеждая, что товар не первой свежести. А чего ты на меня так смотришь? Разве не так? Так. И ты еще жалуешься на плохую жизнь.

Червь скрипнул зубами и уперся в стойку:

– Послушай сюда, мочалка, – процедил он. – Ты что, мне нотации решил почитать? Жизни поучить? За такой базар тебя здесь…

– Я еще не договорил! – отрешенно сказал Митяй, не слушая собеседника. – К теме мочалок и базара за жизнь мы еще вернемся. Итак, о чем это мы? Ах да! О бизнесе! Ты вот говоришь, нынче тяжело, хотя сам сидишь на жопе ровно. Толкаешь хабар, проводишь контрабанду… кидаешь молодых сталкеров, да?

Червь поднял на Митяя тяжелый взгляд.

– Ведешь двойную игру с местными бомжами, выплачивая им репарации в виде консервных банок, а сам используешь их как шестерок. Правильно я говорю, а?

Червь прищурил взгляд:

– Не многовато на себя берешь, парень? Знаешь, вот честно, даже поражаюсь тебе.

– Да, это почему же?

– Гонора в тебе много. Еще вчера сопли жевал, ныл за своего друга-«мочалку», а сейчас пришел такой весь крутой, стоишь, бычишь. Ты кого из себя строишь?

– Разве я на кого-то бычу? А я-то думал, мы мило беседуем.

– А я вот думал, что рожу твою в баре больше не увижу. Ушел ночью и с концами. Но нет, вернулся. Даже похрабрел, весь из себя. Шел бы ты лучше и дальше артефакты