– Я… я… – забормотала Галатея, и снова ей ответило эхо.

– Уходите! – решительно сказал Северин Ауре, зажимая уши. – Уходите отсюда и больше не возвращайтесь!

Но смотрел он не на нее – его глаза по-прежнему бегали по заброшенным галереям, словно он видел там, наверху, существ без рук, без ног, без лиц, тихо шептавших: «Я… я… я…»

– А темнота? – спросила Аура. – Откуда она взялась? Что это вообще такое?

У Северина вырвался сухой смешок.

– Это слепота архитектора. Болезнь Анатолия Долохова, который когда-то построил этот дворец для Октавианов. Он бессмертный, как вы и София. Остальное спросите у него самого.

– А где его искать, этого Долохова?

«Я… я… я…»

– Где угодно – только не в этом доме! – Северин нетерпеливо махнул рукой. – София запретила ему сюда возвращаться. Но найти его нетрудно. Он поклялся, что никогда не войдет ни в какой другой дом. Вот уже много веков он живет на улицах Праги, под мостами и арками. Поищите. Поспрашивайте, где найти одноглазого с обезьяной.

Северин вдруг зашатался, словно невидимая рука нанесла ему удар, и, спотыкаясь, быстро пошел прочь от Ауры в глубь пассажа, словно убегая от хора не знающих рождения.

Аура поспешила обратно к мастерской, но эхо, кажется, раздавалось и оттуда, и что-то в ней воспротивилось тому, чтобы заходить туда. Вместо этого Аура побежала к ближайшей лестнице пассажа, поднялась на галерею второго этажа и стала искать, откуда вышло к перилам шарнир-дитя.

Вскоре она обнаружила железную дверь, открывавшуюся только изнутри, – бывший запасной выход. За ней Аура увидела коридор без гнезд мрака, отпустила дверь, и та захлопнулась. Тусклый свет пассажа преследовал ее и здесь. Обернувшись, она увидела над дверью полукруглое окно с витражом. Черными буквами красовались среди разноцветных стекол два слова:

SAPERE AUDE.

Дерзай быть мудрым.

Словно окаменев, Аура застыла перед витражом.

SAPERE AUDE. То, о чем говорил Джиан. Магическая печать, исполняющая желания. Символ на часах в столовой. Джиан был прав во всем, кроме одной детали: знак читался не S-P-q-R, а S-P-R-D. Четыре согласных этих двух слов.

Существо по имени София, согласно верованиям офитов, было воплощением мудрости. Афоризм «Дерзай быть мудрым» получал благодаря этому новое значение: Дерзай быть, как София! Это было не пожелание, а требование. Радуйся своей вечной жизни! Не сомневайся в бессмертии и своих честолюбивых стремлениях! Чувствуй себя свободной, обладательницей бесценного дара!

Аура отступила на несколько шагов, потом резко повернулась и побежала дальше по коридору. Галатеи нигде не было. Открыв следующую дверь, Аура очутилась в другом коридоре. Он шел перпендикулярно предыдущему и выглядел не таким заброшенным, как другие помещения пассажа. Здесь были лампы, чистые ковры, картины в незапыленных рамах.

Впереди был открытый проход. До него оставалось еще метров десять. Отсюда видны были перила. Похоже, это галерея на втором этаже дворца, вокруг холла.

И тут кто-то выскочил перед ней из бокового коридора и оглянулся, пытаясь сориентироватся, – сперва в сторону перил, потом на Ауру.

– Джиллиан, – тихо ахнула она.

Улыбнувшись, он подошел и обнял ее. На лбу у него блестели капельки пота, и она услышала, как бешено колотится его сердце.

– Я тебя искал, – прошептал он. – Я пробежал, наверное, все эти чертовы коридоры, сколько их тут есть, а некоторые – дважды. Мне кажется, они каждый раз выглядели немного иначе.

Аура поцеловала Джиллиана и посмотрела ему в глаза.

– Я нашла Северина. Он многого недоговаривает, но не думаю, чтобы он был связан с Лисандром. Ключом ко всему остается София.

Она рассказала ему о надписи в витраже и о магической печати в напольных часах.

– Между моей семьей и Октавианами есть какая-то связь.

– Нестор! – неожиданно для нее подтвердил Джиллиан. – Там, в галерее предков, в особой комнате, стоит его восковая фигура.

У Ауры пересохло во рту.

– Отец?

– Фигура выглядит моложе, но это точно он. И все это похоже на храм. Видимо, для кого-то здесь он очень много значил.

Аура прислонилась к стене.

– Отец был предком Октавианов?

– Этот Адам сказал мне то же самое. Я запер их вместе с сестрицей там, наверху.

Аура хотела что-то ответить, но тут из холла послышался стук. Кто-то отчаянно колотил во входную дверь.

Аура и Джиллиан переглянулись и побежали. Перед ними открылась темная деревянная обшивка холла. Запахло политурой и мастикой. Они стояли прямо напротив входа, только этажом выше. Под ними на стене висела носовая фигура, но, поскольку они остановились, не доходя до перил, им видны были только вытянутые обрубки ее рук.

Из коридора на первом этажа послышались торопливые шаги. Мужской голос пробормотал что-то. Это был Якуб. Раздался металлический стук: видно, он положил свой молоток.

Аура невольно отступила на шаг и потянула Джиллиана за собой.

Слуга открыл дверь.

– Мадемуазель Октавиан! – воскликнул он. – Добро пожаловать! Мы не ждали вас так рано.

«София», – подумала Аура.

Но Якубу ответил незнакомый женский голос:

– Я не стала давать брату телеграмму: подумала, что он все равно забудет предупредить вас о моем приезде.

– Вижу, вы не одна, – констатировал Якуб.

– Добрый день, – раздался еще один голос, тоже женский.

Ауру чуть удар не хватил.

Джиллиан попытался было ее удержать, но Аура бросилась вперед, оперлась обеими руками о перила и посмотрела вниз, в холл.

У первой женщины были темно-рыжие волосы – такие густые, что неудержимо выбивались из-под шляпы. Облегающие брюки, высокие сапоги и приталенная куртка. Очень современная светская дама.

Ее белокурая спутница была одета в черный плащ, подчеркивавший бледность кожи, словно у хрупкой фарфоровой статуэтки. На щеке у нее был широкий пластырь.

Женщины увидели Ауру. Якуб, заметив их беспокойство, тоже оглянулся на галерею.

– Вы? – вырвалось у него.

Но Аура не обращала на него внимания.

– Сильветта! – крикнула она сестре. – Ты-то как тут оказалась, черт подери?