Она много плакала, это сразу бросилось в глаза. И походка у нее была такая, будто каждый шаг давался ей с трудом. Но прямо с порога она выдала:

– Не смей, как он, по-глупому насмерть убиваться!

От такой решимости я даже опешила. И невнятно пролепетала:

– Что?

Джесси махнула рукой в сторону медчасти за дверью:

– Ишь, чего удумала: Кенту зубы заговаривать. Нечего насмерть убиваться, даже если совесть неспокойна. – Мне Джесси и рта раскрыть не дала. Она, похоже, заготовила целую речь и вознамерилась во что бы то ни стало произнести ее от начала до конца. – Чего греха таить, я сперва решила: это ты виновата. Кабы не ты, так поди не сунулся бы он в эту проклятую Элиту. Но кабы он туда не сунулся – я-то так и жила бы у своих, и жениться нам никто бы не дал. Поэтому ты вроде и не виновата, выходит. Но я решила: нет, виновата, надо было тебе там быть. И сама же поняла, что чушь это собачья – кому как не мне знать. Будь ты там, переломилась бы как прутик, а ребят все равно бы та тварь ужалила, и он бы все равно… – Она сморщилась, но взяла себя в руки. – А раз уж я тебя не виню, так ты и подавно себя не вини. И не смей убиваться насмерть!

С этими словами она решительным шагом вышла из палаты. А я так и сидела разинув рот.

Меня отпустили в мои апартаменты при условии, что на легкие вызовы я не хожу, только на общие. И что я буду носить такие специальные распорки на руках и на ногах – вроде лубков, но еще амортизирующие удар. Я на все согласилась. После Джессиной речи в голове у меня замаячила какая-то смутная догадка. Кент, вероятно, прав: есть нечто большее, скрытое от нас.

И, вероятно, кое-кто насчет этого большего может меня просветить.

Но сначала… Сначала мне предстоит сделать сенсационное признание. Пора уже раскрыть часть своих секретов.

Я уселась на постели. Рука у меня дрожала, причем вовсе не от слабости. Я набрала: «Оружейник Кент, мы не могли бы встретиться в обычном месте при первой возможности?»

Отправив сообщение, на скорый ответ я даже и не рассчитывала. Но Кент ответил через пять минут: «Через полчаса на старом месте». И я решила, не откладывая, отправиться в садик с прудом. Потому что мне же еще надо взять себя в руки и успокоиться.

Спустя полчаса в сад явился оружейник. Я тем временем крошила в пруд рыбий корм. И изо всех сил отбивалась от воспоминания, как Марк сказал про рыбок: «Не стоит подрывать в них веру». Но воспоминание брало верх. Надеюсь, рыбкам не будет никакого вреда от соленых слез, капающих в их пруд. Заметив Кента, я торопливо вытерла глаза рукавом.

– Зная тебя, Радка, я сразу решил, что вряд ли это что-то заурядное, – заявил он, запирая за собой дверь, и повернулся ко мне. – Ну что, выкладывай.

– Прошу вас, сэр, – сказала я, протягивая к нему здоровую руку, – обещайте выслушать меня до конца не перебивая. Даже если вы рассердитесь и вам захочется меня убить – все равно. Пожалуйста.

На его усталом лице мелькнуло какое-то непонятное выражение. Он сел.

– Хорошо, обещаю. Что бы ты ни говорила, послушать тебя мне всегда интересно.

Я начала с самого начала, с первой встречи с Тирсионом возле поезда. Рассказала, что, по моим ощущениям, он меня преследовал во время Охот, возникая то тут, то там. Потом была вторая встреча, когда Тирсион предупредил меня насчет Аса. Кент, кажется, хотел что-то вставить, но вспомнил о своем обещании и промолчал.

Но когда я подошла к финалу, к нашей последней встрече в Отстойнике, Кент уже еле-еле сдерживался.

Я тщательно избегала называть Тирсиона по имени, только призналась, что Житель открыл мне свое имя и разрешил призывать его. Если это была лишь хитрая уловка, чтобы я выдала путь в штаб… значит, хоть тут у меня достало ума не влипнуть.

– Ну вот, это все, – выдохнула я.

Я сидела, уставившись на коленки, и ждала, когда же оружейник начнет орать. И странно… Но меня отпустило. Наоборот, я даже испытала что-то вроде облегчения. Как будто сняла с себя тяжкий груз.

Оружейник орать не стал.

– Ты сказала, твои Гончие сочли этого… это существо… достойным доверия? – уточнил Кент после долгого молчания. Я подняла глаза. Кент смотрел так, словно настороженно что-то обдумывал.

– Да, сэр, в особенности Мирддин и Гвалхмай, – подтвердила я.

– Гончие Аса.

– Да, сэр.

Нетрудно было догадаться, к чему он клонит, но я предпочла помолчать. Пусть поразмышляет вслух и сделает собственные выводы.

– Ас и его Гончие могли спланировать долгоиграющую ловушку, – ровным бесцветным тоном заметил оружейник. – Чтобы мы открылись навстречу пришлецам.

– Но моя изначальная стая доверяет Мирддину и Гвалхмаю, – возразила я. – И Гончие Карли тоже. Вряд ли одни Гончие могут обмануть других. Если мы начнем сомневаться в Гончих, то можно смело убирать Барьеры и запускать в город пришлецов.

Кент устало провел рукой по волосам:

– Дело говоришь. И то, что… это существо… тебе сказало, тоже дьявольски интересно. На самом деле это намек на то сокрытое от нас большее, о котором я говорил. – Он тяжело вздохнул. – Итак. Как думаешь поступить?

– Если и есть нечто большее, то Лавандовый Житель к нему касательства не имеет. Хотя я уверена, он про это самое большее знает. Примерно как обитатели Озерного края знают, что творится в Пике, хотя не живут в нем и в общем-то не вовлечены в городскую политику. Я хочу выяснить: вдруг он готов рассказать… – Я скривилась, потому что прозвучало как-то жалко. Но тут ничего не попишешь. – Я хотела бы побеседовать с ним. Но с глазу на глаз. У него ведь наверняка тысяча и один способ распознать, одна я или нет.

– Мне это не нравится, – тусклым голосом отозвался Кент. – Но я уже не понимаю, что делать. Вариантов у нас в любом случае негусто. А его тема про овец и мирные пристанища… По-моему, эта часть звучит убедительно. И многое объясняет. Скажем, слухи, которые до меня доходили. Мне казалось, Жителям нравится причинять людям горе – чтобы люди теряли друзей и родных, детей. Но, возможно, дело не в этом. – Кент поднялся на ноги. – Вызывай транспод и отправляйся в Отстойник. Еще не хватало, чтобы Житель тут светился.

– Нет, мне бы такое в голову не пришло, сэр! – горячо заверила я. – Только Отстойник. И вся стая со мной. И все мои распорки на мне. И еще я бы прихватила… электрошокер. Им я смогу пользоваться, ничего себе не ломая. А Житель едва ли поймет, что это такое.

– Тогда приступай. Перском не выключай, чтобы я слышал каждое