Забегай: И я прошу вас, Алексей Степанович, вы их построже допросите.
Захаров: Но ведь у тебя нет доказательств.
Забегай: Если бы были доказательства, я бы вас не беспокоил, а прямо в совет командиров. А вы их хорошенько допросите. Масло украли они. Они работают рядом на «кейстоне» и сперли.
Захаров: Что же я могу сделать?
Забегай: Как что сделать? Их нужно в работу взять. Я приказал им прийти сюда.
Захаров: Ну хорошо.
Забегай
Захаров: Забегай вот обвиняет вас в краже флакона масла для смазывания станка.
Романченко: Мы украли масло? Чудак какой! Ничего мы не крали.
Забегай: А я говорю — вы взяли.
Романченко: Ну, посуди, Колька, для чего нам твое масло? У нас свое есть.
Забегай: У меня было особенное, дорогое.
Романченко: Ах, особенное? Очень жаль. А где оно у тебя стояло?
Забегай: Да что ты прикидываешься? Где стояло? В станке, в шкафчике.
Романченко: Воображаю, как тебе жалко!
Забегай: Смотри, он еще воображает. Вы на это масло давно зубы точили.
Романченко: Мы и не знали, что оно у тебя есть. Правда же, Ванька, не знали?
Забегай: Вот распустили вы их, Алексей Степанович. Стоит и брешет, не знали. А сколько ты ко мне приставал: дай помазать. Приставали?
Романченко: Ну, приставали…
Забегай: Ну и что же?
Романченко: Ну и что же. Не даешь — и не надо.
Забегай: А сколько раз вы просили Соломона Марковича купить вам такого масла? Чуть не со слезами: купите, купите. Ну, что ты на это скажешь?
Романченко: А что ж тут такого? Просили. Ни с какими слезами только, а просили…
Забегай: А вот уже четыре дня, как не просите и не вякаете. А?
Романченко: И не вякаем. А что ж…
Забегай: А почему это?
Романченко: До каких же пор просить? Не покупает — и не надо. Тебе купил, а нам не покупает. Значит, он к тебе особую симпатию имеет.
Блюм: Ой, какой вредный мальчишка…
Забегай: А мажете вы как?
Романченко: Обыкновенно как.
Забегай: Я уже знаю. Встаете, еще вся коммуна спит — и в цех. Федька мажет, а Ванька на страже стоит. Что — не так?
Романченко: Мажем, как нам удобнее.
Синенький: И ты можешь раньше всех встать и мазать.
Забегай: Вот ироды!
Блюм: Вы такие хорошие мальчики…
Захаров: Убирайтесь вон…
Забегай: Ну, что ты будешь с ними делать?
Блюм: Я для вас, товарищ Забегай, куплю еще такого масла. А они пускай уж мажут. Они же влюблены в свой «кейстон».
Собченко
Захаров: Есть сигнал на совет.
Воргунов
Забегай: С ними выяснишь! Когда вымажут флакон, сами скажут, а теперь ни за что. Им масло жалко. И где они прячут?
Воргунов: Шустрые пацаны. Станок у них: не у каждой барышни такая постель.
Захаров: Согласитесь, Петр Петрович, это новая культура.
Воргунов: Пожалуй, новая…
Забегай: Социалистическая…
Воргунов: Вы думаете?
Забегай: А как же?
Воргунов: Так. Ну, а я еще подумаю.
Хор
Папа римский вот-вот-вот
Собирается в поход.
Видно, шляпа — этот папа:
Ожидаем третий год…
Туру-туру-туру,
Туру-туру, туру,
Туру-туру-туру,
Туру-туру, туру, туру,
Туру-туру-туру.
Воргунов: Честное слово, хорошо. Вы были на «Кармен»?
Романченко: Аж два раза. И наш оркестр играет. Мы можем еще спеть для вас
