Глава тридцать вторая

Время принятия решений

13 июля 1977 года

Бруклин, г. Нью-Йорк

– Послушай, Джерри, я не понимаю. Что ты хочешь мне этим сказать? – Лиза расхаживала по квартире, волоча за собой длинный телефонный провод по всем закоулкам жилого пространства и уставившись в пол в попытке понять, о чем, черт возьми, говорит ее «босс» – если так можно было назвать председателя правления благотворительного фонда, финансировавшего ее программу.

В том, что он говорил, не было никакого смысла. Вообще никакого.

– Простите, доктор Сарджесон, – снова заговорил ей в ухо Джерри. Она явственно представляла себе, как он сидит в маленьком душном офисе где-то в Нижнем Манхэттене. – Но я уже не знаю, какими словами это выразить. Мы требуем, чтобы вы немедленно свернули программу. Правление согласилось выплатить вам жалованье до конца месяца, но других денег больше не будет.

Лиза остановилась посреди коридора и хлопнула себя с досадой по лбу.

– Но я все равно не понимаю…

Джерри вздохнул на том конце провода.

– Мне очень жаль, правда. Но нам сократили бюджет, и мы больше не можем тащить ваш экспериментальный проект.

Рука Лизы крепче сжала телефонную трубку. Он только что сказал…

– «Экспериментальный»? Ты смеешься надо мной, Джерри? Это не эксперимент. Вы взяли на себя обязательство финансировать нашу группу в течение года и даже в полугодовом отчете написали, что результат превосходен. А мне сказали, что результат даже лучше, чем вы могли надеяться. Черт возьми, даже полицейский департамент Нью-Йорка прислал нам благодарственное письмо. Мне что, достать его и прочитать тебе по телефону, Джерри?

– Доктор Сарджесон… Лиза… Я все понимаю…

– А я – нет!

Джерри вздохнул снова.

– Слушай, я буду откровенен. Все дело в деньгах. У нас их больше нет – вообще никаких.

– Как это «никаких»?

– Выгляни в окно, Лиза, – сказал Джерри с ноткой раздражения в голосе. – Нью-Йорк уже не тот, каким был раньше. Некоторые люди уже с этим смирились и не верят, что можно что-то исправить. К сожалению, это касается и некоторых наших благотворителей. Так что извини, но мы не сможем позволить себе продолжать.

Лиза вернулась в гостиную и плюхнулась на диван под окном. Затем покачала головой.

– Мы не можем просто взять и бросить их, Джерри – этих людей в группе. У них наметился определенный прогресс. Нужно продолжать. Мы не можем просто отменить встречи. Ты же знаешь, что с ними тогда будет.

– Мне кажется, вы не очень доверяете себе, доктор Сарджесон. Или нам…

– Не поняла?

– Правление согласилось помочь перевести участников программы в другие группы. Возможно, ваша программа была лучшей в городе, но вы не единственная, кто пытается помочь этим людям. Безусловно, работа проделана превосходная. Вы действительно им помогли. Разумеется, нарушение режима – это не очень хорошо, но мы постараемся свести его к минимуму. Они не только справятся, но и будут вам благодарны.

Разговор продолжился – по крайней мере, со стороны Джерри. Лиза позволила своим мыслям плыть по течению, пока председатель совета что-то зудел ей в ухо.

Она не могла в это поверить. Вся работа, все затраченное время, все усилия… Слиты. Просто так.

Конечно, это был не первый раз, когда ее «кидали», но в Институте Руквуда по крайней мере она вовремя узнала, что корабль тонет, и сумела выбраться из него. С другой стороны, работа с благотворителями приносила бо́льшее моральное удовлетворение, несмотря на низкую зарплату.

Она бы ни за что не бросила ее. Не смогла… и не стала бы.

Но сейчас, похоже, у нее не осталось выбора. Она закончила этот бессмысленный разговор. Прежде чем попрощаться, Джерри принес еще больше извинений, выразил еще большее понимание и восхищение ее превосходной работой… нет, даже образцовой! Дело не в ней, дело в них…

Лиза бросила трубку на рычаг и откинулась на спинку дивана, подняв голову и закричав в потолок. Затем она закрыла глаза и сидела так несколько минут.

Потом села. Она не оставит это просто так. Да, она проводила исключительную работу. Да, она помогала людям.

Возможно, не все еще потеряно.

Она вскочила с дивана и чуть ли не нырнула за своей сумкой, валявшейся возле кресла. Схватив ее, она стала рыться внутри, пока не нашла то, что искала – кусочек картона, который оставил ей вчера человек из «Гадюк». Она повертела его в руках. На лицевой стороне было напечатано название заведения, в котором мужчина купил спички (где-то в Бронксе, «Ресторан Луи»), а на обороте черными буквами, которые было трудно разобрать на фоне красного картона, был написан адрес мужчины.

Но будет ли это правильным? Это ведь безумие, не так ли? Она понятия не имела, кто этот человек. Он умный и хорошо говорит, но при этом одевается, как преступник, и носит название банды напоказ – хоть и рассказывает, что это «организация».

Да, безусловно.

Но с другой стороны… а что, если он говорил правду? Ведь это слишком странная история, чтобы ее придумывать. Если он представляет банду, зачем им пользоваться услугами Лизы? Банды не отличаются доброжелательностью, заботой о согражданах или желанием помочь нуждающимся. Скорее совсем наоборот.

Так что, возможно, он говорил правду.

А возможно, и нет.

Но разве не стоило бы это выяснить? Тем более что у нее больше нет никаких неотложных дел.

Если на то пошло, у нее нет даже работы,