Голос ее стал жестче, потерял ту неспешную повествовательную интонацию, с которой рассказывают добрые истории с хорошим концом.

– Мы повздорили. Хотя к чему эта мягкость? Мы разругались до той степени, что он попытался запретить мне бывать в замке. В то время Ретрим, как один из первых адептов, входил в Совет. Не будь Риад настолько упрям… Возможно, мне удалось бы предотвратить покушение на него.

– Покушение? – вырвалось у Юкона.

– Да. Он сильно мешал Ретриму проповедовать новую идеологию мироустройства. Только благодаря крайней осторожности Риад уцелел, хоть и пришлось его подлатать. И если бы не ранения, я уверена, он собственноручно свернул бы шеи всем заговорщикам. Хвала Орбису, он этого не сделал. Однако Ретрима бросили в темницу и созвали Совет. И пока мы обсуждали, как нам поступить, пока сидели за одним столом и попивали вино, Ретрим убил караульного, заново вдохнул в него жизнь и вновь оказался на свободе. Не хотелось бы этого признавать, но мы сами подтолкнули их всех к случившемуся.

Асса смотрела вдаль так внимательно, будто видела никому не доступные чудеса. Юкону, которому и так было не по себе, стало еще хуже, когда он понял, что она не рассказывает истории, прочитанные в книге, а воскрешает каждую сцену в собственной памяти.

– Ту ночь мы впоследствии назвали Ночью Молчания. Ретрим созвал своих людей на улицы, а вместе с ними пришли мертвые с раскопанного кладбища в предгорье. Наши отцы, деды, прадеды… Какое кощунство… С тех пор мы не хороним павших, а сжигаем их тела и прах развеиваем по ветру.

У Юкона голова пошла кругом, и он чувствовал, как неудержимо дрожит, как холод пробирает его до самого дна души.

– Несколько сотен людей, – Асса посмотрела Юкону в глаза. – Их тела выстлали центральную улицу так, что невозможно было пройти, не споткнувшись. Думаю, у нас не было дня, печальнее этого. Но мы выстояли, мы загнали предателей в угол. Мне удалось ранить Ретрима, но его мертвецы как обычно напали со спины… И пока мы снова и снова лишали своих предков этого ужасного подобия жизни, Ретрим пробудил мир, которому суждено было стать обителью жестокости, властолюбия и совершенной безнравственности.

«Мир, построенный на костях и крови», – подумал Юкон, и его передернуло. И он принадлежит этому миру почти так же, как Луксмиру.

– Уходя, они уничтожили переход. Трус бежит – мосты горят, – закончила Асса с заметной злостью. – Тенебрис растворился на просторах Супермирья, покуда мы зализывали раны. Но однажды наш корабль наткнулся на их мир, и мы поняли, как далеко раздвинулись границы Тенебриса. За год до твоего рождения тогдашний правитель Тенебриса и отец Шанны – Виехо – приезжал в Луксмир. Он был так горд собой, так восхищен своей находчивостью, что предложил Риаду сдаться немедленно, поскольку вскоре все миры Супермирья будут принадлежать Тенебрису.

Юкон хмыкнул – несложно было представить, как отнесся к предложению Император. И спросил:

– Он оказался прав?

Асса задумчиво качнула головой.

– На наше счастье, нет. Мародерство ретриморов позволило им пробудить несколько сотен миров, но кто-то должен был их кормить. Для этого Виехо требовались новые и новые мертвецы. К тому же и сам Тенебрис нуждался в энергии, а где ее взять? Виехо пробуждал быстро сгорающие миры лишь затем, чтобы добраться до наших на кораблях и захватить менкуров. Он заставлял их отдать всю накопленную энергию Тенебрису и убивал, чтобы они смогли снова вернуться. Без адептов миры разрушались. И нам пришлось позаботиться о защите границ.

Юкон отчетливо вообразил, как Шанна, угрожая обнаженным клинком, заставляет слабого старика коснуться Древа времени. А затем молча, с улыбкой спускает с несуществующего поводка мертвого пса…

Его передернуло.

– Год спустя они напали на самый крупный из наших миров – его держали сразу пять семей. Хоть мы и победили, но столкновение все равно вышло кровопролитным. Я была там, когда Виехо сошел на землю – он, привыкший к победам, не верил в свое поражение. Мы с Риадом прижали его к ногтю. Риад был готов убить предателя, его меч все равно был обагрен по самую рукоять, но Виехо предложил сделку, от которой нельзя было отказаться.

Асса сделала небольшую паузу, которую Юкон трактовал однозначно – любой вопрос сейчас разрушит все, что успело устояться между ними.

– Пять лет спустя Виехо пал жертвой заговора дворцовой стражи – ему перерезали горло и выбросили с балкона собственной спальни на центральную площадь, в угоду тем, кто давно жаждал свержения. И его место на престоле заняла Шанна, как единственная наследница.

– И ее приняли? – один вопрос все-таки прорвался сквозь гущу других, и Юкон поспешил уточнить: – То есть я хотел сказать…

– Что не женское это дело? Ее приняли, сразу после того, как она повесила на центральной площади всех причастных к смерти ее отца, а затем выпила энергию каждого, чтобы пробудить новый мир, где и похоронили Виехо. Этот мир до сих существует лишь затем, чтобы правитель Тенебриса обрел свой покой.

– Он не вернулся с Интермирья?

– Да. Еще ни один первый адепт не возвращался из мертвых садов.

Юкон подумал о Риаде: каково ему знать, что он будет жить вечно, по крайней мере, пока кто-нибудь не убьет его, но после смерти обратного пути уже не будет? А будет только дворец Соро и бесконечное ожидание тех, кто остался наверху.

– Помимо прочего, – продолжила Асса, – Шанна – единственная, кто не поддается подчинению. Я уже много лет хочу понять, почему, но она… Возражает.

С минуту они молчали. Юкон хотел спросить, но не решался. Ощущение, что, узнав правду, он навсегда распрощается с прежним собой, не покидало его. Но и молчать было слишком мучительно.

– Она хочет, чтобы я пробудил для нее бессмертный мир, да?

– Фос тебе сказал? Или сама Шанна?

– Я подслушал, – признался Юкон.

Асса, не ответив, подошла к первой линии пролеска иссиня-черных деревьев, среди густой кроны которых краснели аппетитные на виды плоды, размером с кулак. Один из них достался Юкону, от второго она откусила сама.

– Хочет, – согласилась Асса. – Но ее не столько волнует бессмертие, сколько то, что его собственной энергии хватит на весь Тенебрис.

– А иначе?

Асса сошла с тропы, опустилась на колени на расчищенном месте и пальцами сделала выемку в мягкой земле, куда положила косточку плода и закопала ее с горкой. Посчитав свою миссию выполненной, она встала и отряхнула колени.

– Иначе, на ее взгляд, ты пробудишь этот мир для нас. И тогда уж Риад отыграется за всех павших, не зная жалости. Он уничтожит все, что она создала, до последнего клочка земли.

Юкон внимательно смотрел на свою неожиданную спутницу и