Я смотрю в окно. Вечно куда-то спешащие люди снуют туда-сюда, отчего создается впечатление огромного муравейника, в котором каждый человек-муравей является деталью единого и сложного механизма-системы, из которой не выбраться. Даже переехав на необитаемый остров, не факт, что вы не получите письмо из налоговой с просьбой об уплате энной суммы за пребывание на необетованной земле.
— Эй, мечтательница, мы почти приехали. — Дотрагивается до моего плеча Дима.
Я хмурюсь, а душа сжимается в маленький трусливый комок — как же не хочется, чтобы автобус останавливался! Но транспорт, взревев тормозами, все же останавливается, и нам приходится покинуть его вместе с остальным потоком пассажиров. Серая масса двигается к пешеходному переходу, неуклюже ступая по мокрому асфальту. Вспоминаю, как в детстве в резиновых ботиках я любила смело шагать по лужам, а брат в это время гонял на своем велосипеде прямо по этим же лужам, не упуская шанса облить меня. А я все психовала и обещала себе, что обязательно отомщу. Но детская месть у меня совершенно не получалась — братик был хитрее и умнее младшей сестры, и она всегда оставалась в дураках.
Вот мы молча добираемся до университета, сдаем чуть промокшие вещи в гардероб и останавливаемся у стенда с объявлениями. Замечаю на себе жалостливый взгляд брата:
— Я не могу смотреть на тебя, когда ты такая.
— Не смотри, — сухо отвечаю я, пряча глаза.
— Ну, почему ты не даешь сделать мне то, чего я жажду вот уже почти месяц? У меня просто кулаки ноют от желания почесать их о лицо горе-Ромео. Я чувствую себя просто беспомощным. Почему ты не хочешь, чтобы я защитил тебя? А, Май?
— А я тебе уже много раз говорила, что кулаки — последнее дело, к которому следует прибегать. Позволь мне решить эту проблему самой. Не стоит из-за, как ты выразился, «горе-Ромео» тратить свои нервы. Мы должны быть мудрее и не опускаться до животных инстинктов. Но… спасибо, Дим. Мне, правда, очень важна твоя поддержка. — Я поцеловала его в щеку, ловя взгляды проходящих по коридору студентов. — А также мне важно то, что ты прислушиваешься ко мне и не прибегаешь к нежелательным действиям.
— Вот я вроде бы старше тебя на пять лет, но когда слышу от тебя такие фразы, чувствую себя неопытным юнцом, что меня крайне злит. Ладно, я пошел. — Раздраженно бросил он.
— Удачи.
Я понимаю его злость: Дима чувствует себя бесполезным, ведь он старший брат, а старший брат должен защищать от зла свою младшую сестру. Но у него связаны руки моим очередным «пожалуйста, мы должны быть выше всего этого». Также, возможно, во мне остались остатки любви к Руслану, и поэтому я не хочу, чтобы кто-то сделал ему больно, тем более мой брат. Не спорю: совсем сошла с ума.
Долго смотрю вслед Диме, вижу, как удаляется его высокий силуэт в темном университетском коридоре. Я стою так, задумавшись, еще пару минут, пока в мои мысли не врывается громкий и резкий звонок, означающий, что пара началась. Мигом, ожив от оцепенения, я спешу в аудиторию. Коридоры совсем опустели.
— Я не люблю, когда кто-то приходит позже, чем я. — Недовольно обращается ко мне преподаватель по социальной антропологии. — Но сегодня у меня благоприятное настроение для студентов-опоздунов. Так что, — он делает паузу, — вам очень повезло, и я вас не выдворю за дверь. Присаживайтесь.
Неловко извиняясь, я спешу скрыться с глаз недовольного преподавателя. Иван Петрович редко запускает студентов после звонка. Таков уж его принцип, но, довольно странный, потому что уж лучше, если студент хоть что-то услышит из лекции, чем совсем ничего. После я сажусь на свободное место и осматриваю аудиторию в поисках Руслана — уже привычная традиция в начале каждого университетского дня. Делаю ли я это для того, чтобы потом намеренно не смотреть в его сторону, либо, надеясь увидеть в его глазах прежнюю нежность и любовь? Не знаю. Но в любом случае, сегодня его карие глаза, как и в прошлые дни осени, холодны и пусты. Я тяжело вздыхаю, отворачиваясь и стараясь не замечать издевательских усмешек, сидящих рядом с ним однокурсников, которые открыто осматривают меня. Никаких изменений.
Препод что-то нудно диктует, а я, как и более чем половина студентов, сидящих в аудитории, делаю вид, что усердно записываю. К сожалению, я не могу настроиться на работу, зная, что являюсь предметом обсуждения Руслана и его приближенных в противоположном конце аудитории. Вот, во что может превратиться первая любовь — в неприятное перемывание костей бывшей второй половинки на лекции в университете. Забавно и совсем не ожидаемо.
Я снова погружаюсь в размышления и, в конце концов, решаю предпринять еще одну попытку поговорить с Русланом. Если уж не выясню причину его поведения, то хотя бы потребую прекратить мерзкое обсуждение меня с нашими же однокурсниками, в память о том, что было между нами.
Когда прозвенел звонок с пары, я начала собирать вещи, чтобы перейти в другую аудиторию, как почувствовала легкое прикосновение на своем плече:
— Майя?
— Ты что-то хотела, Маш? — оборачиваюсь я и окидываю взглядом Машу Северинцеву, ту, что вытянула меня из собственных мыслей. Честно говоря, я удивлена тем, что она ко мне подошла, ведь Маша из тех людей, которые предпочитают одиночество и за все обучение не вливаются ни в одну из образовавшихся студенческих группок якобы «друзей». Эти люди все время проводят в университете время в наушниках, полностью погруженные в свой мир — им совсем не интересно то, что происходит за его пределами. Наверное, даже сама учеба их не интересует.
— Да, собственно, ничего, просто решила составить тебе компанию. Если ты не против.
— О, нет, конечно, — растерянно отвечаю я.
— Ты уже начала готовится к коллоквиуму по социологии права? Я вот совсем обленилась, — усмехается белокурая девушка.
— Да там ничего сложного, можно один раз прочитать конспект и все запомнить.
Мы выходим из аудитории, а я все никак не могу запихнуть в сумку толстенный учебник, злюсь и нечаянно натыкаюсь на массивную спину Руслана.
— Осторожнее. — Недобро произносит он, смеряя меня ледяным взглядом. Я растерялась от того, что давно не говорила с ним, даже в таком тоне. Но меня хватило лишь на то, чтобы неловко опустить взгляд. Тряпка.
— Майя, все хорошо? — выдергивает меня из белого тумана Машка, в который за несколько секунд я успела погрузиться с головой. Кивнув, мы вышли, наконец, из аудитории, углубляясь в темноту университетского коридора.
— Здесь
