Глава 36. Во мраке

В кромешной тьме раздалось зловещее хлопанье крыльев. Рядом вспорхнул черный ворон, ставший благодаря ночи невидимым. Он улетал, громким карканьем посылая проклятия тому, кто нарушил его трапезу. Хунтайджи вздрогнул и инстинктивно отпрыгнул в сторону. Наступившая на что-то мягкое нога едва не подвернулась. Посмотреть, что лежало под ногами, не было никакой возможности — вокруг ни малейшего проблеска света.

Бьющий в лицо прохладный горный ветер был наполнен смрадом. Этот густой тошнотворный запах показался Батуру знакомым. Двигаться дальше хунтайджи остерегся — неизвестно, чем грозит ему следующий шаг. Он решил выждать паузу, надеясь, что глаза хоть немного привыкнут к темноте. Так и вышло.

Первым делом Эрдэни стал вертеть головой, чтобы понять, какая местность его окружает. По обе стороны от него высились скалистые горы, образующие узкий коридор. Остальное скрывал мрак. К своему великому удивлению, Батур вдруг обнаружил, что тьма постепенно рассеивается. Жуткую черноту ночи мало-помалу вытеснял теплый красноватый отсвет, непонятно откуда появившийся в противоположном конце ущелья. Постепенно свет разрастался, и вскоре от недавней темноты не осталось и следа. Казалось, будто на том конце скалистого коридора разгорался пожар.

Только теперь Батур смог осмотреться более основательно. Едва он успел это сделать, как тут же пожалел о том, что тьма покинула эти места. Прямо перед ним возвышалась гора сваленных друг на друга человеческих тел. Причем взгляд владыки степей упирался лишь в центр этой горы, чтобы обозреть ее всю, ему пришлось бы изрядно повертеть головой. Люди лежали в тех же позах, в каких встретили свою смерть. Сосчитать количество трупов представлялось невозможным.

И вдруг… Глаза одного из мертвецов показались Эрдэни знакомыми. Черт возьми! Это же Тэлмэн! Поганец Тэлмэн, из-за которого он потерял добрую половину своего авангарда! Однако гнев хунтайджи тут же сменился диким суеверным страхом. Когда он узнал, что его воины разгромлены, то разразился самыми страшными проклятьями в адрес своего верного полководца. Сейчас эти проклятья могут выйти ему боком.

Тэлмэн продолжал смотреть на него остывшими глазами. Он лежал у самого основания жуткого холма. Вернее, полулежал, прислонившись спиной к своим сваленным друг на друга воинам. Прямо посреди могучего лба торчала длинная стрела с испачканным кровью опереньем. Запекшаяся красно-бурая струйка на его лице тянулась почему-то не вниз, а в сторону — к виску. Выглядело все так, словно кто-то нарочно уложил здесь ойратского богатыря уже после смерти.

Необычным было и выражение его лица, будто он умер вовсе не от попавшей в него стрелы, а от удивления. Именно это чувство отчетливо читалось на покрытом шрамами лице Тэлмэна.

Ворон, которого спугнул хунтайджи, вскоре понял, что единственный живой человек не представляет для него опасности. С разъедающим нутро карканьем он вернулся к месту пиршества. Похоже, этот падальщик, довольный своей находкой, приглашал собратьев разделить с ним щедрую трапезу. И те незамедлительно явились. Налетев с радостными криками, птицы стали рвать из тел мертвых ойратов куски мяса. Те, кому повезло больше, наслаждались поеданием глаз, остальные хватались клювами за что придется. Прошло совсем немного времени, и адские создания облепили всю эту необъятную гору, образованную человеческими телами.

Словно зачарованный, смотрел на происходящее правитель и не понимал, почему не может оторвать взгляда. Пиршество было в самом разгаре. Казалось, вороны всего света слетелись полакомиться свежей мертвечиной в это жуткое ущелье.

Внезапно один из воронов встрепенулся. Потом его снова что-то вспугнуло. Птица отлетела на безопасное расстояние и возвращаться на прежнее место уже не стала. Батур посмотрел туда, где еще секунду назад пировал падальщик. В бесформенной куче чьих-то рук, ног и голов что-то зашевелилось. Откуда-то изнутри стал пробиваться тоненький лучик света, ударивший прямо в глаза. Он становился мощнее и шире, раздвигая трупы своим сиянием. Это не было похоже на свечение солнца или луны. Никогда прежде Батуру не приходилось видеть такого яркого света.

Глазам стало больно. Эрдэни выставил вперед ладонь, чтобы не ослепнуть. Когда свет наконец погас, Батур опустил руку. Перед ним опять оказалось уже знакомое существо — дух нерожденного брата, являвшийся ему в бреду. На этот раз он обрел более отчетливые очертания.

Эфемерный светящийся карлик с непомерно большой головой повис в воздухе прямо перед его лицом. Он молчал. Глаза были закрыты. Тоненькие ручонки сложены на взбухшем животе. Ножки чуть согнуты. Дух плавно покачивался в воздухе, не издавая ни звука.

— Опять ты! — не выдержал Батур.

Карлик резко открыл глаза. Хунтайджи вздрогнул. Из двух узеньких щелок на него взирали белки глаз, ставшие алыми. Они стекали из глазниц двумя тоненькими струйками, но все никак не могли вытечь полностью.

Стало так тихо, что Батур слышал, как колотится собственное сердце. Его бросало то в жар, то в холод. Волосы на голове зашевелились. Он не мог двигаться. Но все же сделал над собой усилие и спросил:

— Почему ты молчишь? Где я? Скажи, что это кошмарный сон и ты мне только снишься.

— Вам, смертным, не дано знать, что есть сон, а что — реальность, — загадочно ответил дух знакомым тоненьким голоском. При этом его маленький безгубый рот оставался неподвижным. — Всех этих людей погубил ты! А многих ли из них ты можешь назвать по имени?..

Карлик продолжал отповедь хунтайджи, но слышать его леденящий душу голос Батуру было не под силу. Он зажал уши руками и зажмурился, надеясь, что кошмар исчезнет. Этого не произошло. Дух висел на прежнем месте.

— Ответь же наконец, что тебе нужно от меня? — в отчаянии завопил Эрдэни.

— Не повышай голоса! Ты не уважал этих людей, когда они были живы, так прояви уважение хотя бы к их смерти. Мне от тебя ничего не нужно. Поверь, общение с тобой доставляет мне такое же удовольствие, как и тебе. Ты сам виноват во всем. Я предупреждал тебя, но ты не придал нашей первой встрече значения. Еще не поздно остановиться. Уведи людей! Не губи свое войско!

Последние слова призрака