Несколько мгновений он молча возился с герметично закрытым ящиком. Убедившись, что его содержимое не пострадало от соленой воды, поднял голову и задумчиво посмотрел на меня.

— Зачем нам этот ящик? Когда мы пойдем к людям?

— Алиса, я должен тебе кое-что сказать.

Ненавижу эту фразу! После нее всегда начинается какая-то гадость, с которой сложно справиться, а то и вовсе невозможно.

— Должен? Тогда прощаю! — Я нервно рассмеялась. Маркус, видимо, не понимал, что я в шаге от истерики, что едва держусь, иначе сообщил бы правду мягче.

— Алиса, мы на необитаемом острове, — сказал он, как припечатал. — Здесь нет других людей, только мы с тобой.

Нет, нет… Я отказываюсь в это верить! Глупая шутка!

— Ты знаешь все острова в этой акватории?

Блондин заломил темную бровь, вновь превращаясь в сноба с шаттла — заносчивого и самодовольного.

— Разумеется, знаю.

Меня тряхнуло. Нервы сдали, и я закричала:

— Ты знаешь все острова, хотя их несколько десятков?! Но не представляешь, кто тебя заказал наемному убийце? Есть ли вообще этот убийца? Может, всего-навсего родственничек старается?

Маркус подобрался, как тигр перед прыжком. При этом смотрелся в одних плавках как-то дико и, пожалуй, даже страшно — эдакая первобытная мощь, не прикрытая флером цивилизации.

— Ты что-то знаешь? Рассказывай! — велел он хрипло. Ох, желтые карлики!.. Велел тем особым голосом, которым разговаривал с журналистами вчера, и я рассердилась. Пытается воздействовать на меня? После аварии? А не пошел бы он!

— Не смей на меня давить! Это я — жертва случайная! Так что пошел со своими требованиями Ктулху в… в щупальца!

Сверкнув сумрачно-серыми глазами, Маркус как будто перетек, настолько быстро оказался рядом. И я, от неожиданности отшатнувшись, споткнулась и упала. Он попытался удержать — схватил за руку и, потеряв равновесие, повалился вместе со мной. К счастью, упали мы на сухой песок, и Маркус меня почти не придавил.

Твердое колено оказалось между моих разведенных ног — и дыхание сбилось. Нависнув сверху, блондин смотрел на меня молча. Только напряжение не скрыть — черты лица заострились, сделав мужчину похожим на хищника, готовящегося атаковать.

Я понимала: это случайность, никакого сексуального подтекста в этой ситуации нет, но сердце ошалело колотилось в груди. И губы пересохли. И внутри живота что-то сладко замерло, предвкушая… не знаю что.

Слабо улыбнувшись, я простонала:

— Вот это приземлились.

Выражение лица Маркуса смягчилось.

— Не удержал тебя, извини. Надеюсь, придавил не сильно?

Я качнула головой, задумавшись на миг, а не упустил ли он меня специально?..

Маркус вскочил на ноги и помог подняться мне. Не выпуская мою руку из своей горячей ладони, тихо попросил:

— Пожалуйста, Алиса, если что-то знаешь, не молчи.

Несмотря на внутренний протест, я не смогла избежать влияния глубокого, бархатистого, но при этом властного голоса. Когда леранец был сверху, я жутко испугалась. Испугалась собственной неадекватной реакции: ощущение тяжелого, жесткого тела привело в трепет. И опасаясь, что Маркус поймет, как воздействует на меня, поспешила поддержать разговор на щекотливую тему — грубо и бестактно.

— Тебя хочет убить Эмиль, ведь так? Ты единственный сын своих родителей? Кто наследует твое состояние, если тебя не станет? Эмиль?

— В случае моей смерти корпорацию, недвижимость и деньги получит мать, — сухо объяснил он. — А Эмиль не раз доказывал свою преданность, он многим мне обязан и не станет вредить. Только не он, ни за что.

Подобное заявление ужасно разъярило. Не видящий дальше своего носа упрямец!

Захотелось уколоть, и посильнее.

— Мое похищение — очередное доказательство преданности твоего кузена? — Я презрительно усмехнулась.

— Представь себе, да.

— Отлично! — Я хотела молчать, но теперь не имела на это права, раз от этого зависят наши жизни. — Ты упрямый слепец!

Желваки заиграли на четко очерченных скулах сноба.

— На что ты намекаешь, Алиса? Не тяни, начала — говори.

Стыдно, но злая, как разбуженный посреди ночи рой пчел, я вывалила на неподготовленного человека ворох малоприятных откровений:

— Тебе все врут! Я уверена, от тебя жаждет избавиться кузен, у него мотив железный — Эфрида.

Маркус вскинул брови и, не скрывая недоверия, смотрел на меня, ожидая продолжения.

Ох, как же тяжело давалось признание!..

— Эмиль пытается увести у тебя невесту, и при том успешно: перед нашей поездкой на озеро желаний я видела их в библиотеке. Вместе видела…

— Серьезные обвинения. — Глаза сноба напоминали сейчас кусочки голубого льда.

— Что это была Эфрида, твердо уверена, а Эмиль был с ней или кто-то другой, не рассмотрела. Но интуиция подсказывает, что она не поменяла бы тебя ни на кого другого, только на кузена, который может унаследовать твое состояние.

Я понимала: сообщение, что красивую девушку интересуют деньги, а не ты сам, сильно уязвит мужское самолюбие. Но не ожидала подобных «комплиментов» в ответ.

— Богатая у тебя фантазия, тебе бы романы писать. А пронырливость такая, что любой журналюга позавидует.

Он мне не верит? Да еще и оскорбляет нелестным сравнением со стервятниками с новостных каналов?..

Кровь прилила к щекам, я задохнулась от злости:

— Может, я и пронырливая, зато ценю верность!

— Эмиль не раз доказал свою преданность.

Невысказанным осталось обвинение, что я, в отличие от кузена, этим похвастаться не могу. Логично, что Маркус верил родственнику, а не постороннему человеку. И все же горько и неприятно, когда сомневаются в твоей честности.

Ситуация сложилась аховая: мы на необитаемом острове вдвоем, почти не знакомы, но уже настроены друг против друга, а еще блондин сомневался в моей честности, подозревая в клевете. Как быть? Доказывать свою правоту? А нужно ли?

Понимание освободило от негатива. И чего злюсь? Пусть верит, дурак.

Выдохнув, я спокойно заговорила о другом:

— Ладно, сомневаться в моих словах — твое право. Сейчас главное — наше спасение. Даже если ты уверен на сто процентов, что на острове нет людей, я хочу в этом