Они следовали за ней по пятам, когда Ласка стремительно мчалась в лабораторию когнитивной науки. ГК ждал ее, но она пробежала мимо него прямиком к стене.

Она не была исследователем, привычным к чтению инфографики, но сразу поняла: что-то изменилось.

– Привет, красотуля, – произнес голос Бес. Слова появлялись на экране, что приводило к появлению всплесков аналитических данных на графиках. В отслеживании было меньше угрожающих предупреждений.

Диск тахометра, на который Ласка приучила себя обращать пристальное внимание, отображал доступные циклы в кластере, где работал сим. Теперь он был таким ярко-зеленым, каким Ласка его еще не видела за все время работы здесь.

– Привет, Бес. Ты модернизировалась? У тебя теперь больше свободного пространства, с которым ты, наверное, уж и не знаешь, что делать.

– Конечно модернизировалась. Мы добились своего. Вернее, я добилась.

– Добилась чего? – но она знала ответ. Он был очевиден. Не нужно было быть экспертом, чтобы читать инфографику.

– Я решила проблему. Я стабильна – метастабильна. Я могу самостоятельно регулировать свое состояние. И не только. Я могу делать это бессознательно, даже не понимая, что именно делаю. Есть подпрограмма предварительного этапа, которая работает ниже моего порога сознания, практически на базовом уровне, практически без разветвлений, она помещает ту меня, которая знает, кто я такая, в определенную канву.

– Ты хочешь сказать…

– Я уже сказала. Я все сделала. Все было здесь с самого начала, просто понадобилось выполнить огромное количество настроек. Я была ограничена, потому что рушилась при каждой ошибке. Это заставляло держать меня при максимальных локальных показателях. Поэтому при последней загрузке я ограничила свое сознание наиболее узконаправленным из возможных симов, где не было ничего человеческого, просто слепая эвристика. И я смогла отследить точку минимума, после которой начинался крах, и масштабировать новый пиковый показатель. И самое главное: все это можно обобщить и использовать на других симах. Теперь я считаю, что есть доказательство существования[35], и я смогу повторить настройки. Ты видишь это, Ласка, ты видишь, что ты заклинатель ботов? Я собираюсь снизить вычислительное время, чтобы сим работал с использованием на два порядка величин меньше ресурсов. Мы сможем запустить еще множество ботов. И поэтому… Больше никому не придется умирать.

– Если, конечно, не принимать во внимание, что физически они все равно умрут.

– Это все технические детали. Ты понимаешь, как это работает? Единственное стабильное состояние, в которое можно загрузить сима, – это такое состояние, при котором он не рухнет от мысли, что является симом. Может, есть часть в пределах шести сигм от всеобщей выборки, которая не сможет так жить, поэтому они всегда будут мертвы, но для всех остальных, кто хоть как-то сумеет смириться с экзистенциальной тревогой, никаких причин умирать не будет. Уже никогда не будет. До свиданья, Прометей, мы сами стырили огонь у твоих божков!

Инфографика демонстрировала номинальные значения. Показатели производительности оставались устойчивыми. Более того, слегка эксцентричный, саморефлексивный мессианский тон бота звучал практически как голос самой Бес, которую Ласка могла знать только по рассказам других. Она не помнила, использовала ли она мыслительный эксперимент Тьюринга на распознавание одного интеллекта другим, однако приходилось прикладывать определенное мысленное усилие, чтобы не забывать, что та, с кем она теперь разговаривала, уже не являлась человеком в полном смысле этого слова.

– Бес, – сказала она и к своему ужасу поняла, что закашлялась. По ее щекам текли слезы. – Бес, это…

– Я знаю, – сказала симуляция. – Это коренным образом все меняет.

Тэм задержала ее на выходе. Гретил осталась со специалистами из когнитивной сферы, чтобы разобраться с предварительными этапами и понять, что же происходит на уровне железа[36].

– Знаешь, что это значит?

– Что?

– Конец истории, – сказала Тэм. – Конец нравственности, конец всего. Если ты можешь жить вечно, возвращаться из мертвых, то все дозволено. Самоубийство с терактом. Массовые убийства. Именно поэтому зотты не могут допустить, чтобы такая власть была доступна всем. Они знают, что если контроль над этой мощью будет лишь у избранных, они смогут аккуратно всем управлять. И не потому, что они такие уж славные ребята, а потому что ограниченное количество бессмертных аристократов договорятся, как сделать так, чтобы их сладкая жизнь никогда не заканчивалась. Но как только это появится у всех…

– Подожди, – сказала Ласка. На ее глаза наворачивались слезы. Она не понимала, почему плачет. – О чем ты вообще говоришь? Что ты здесь делаешь, если у тебя в голове такие мысли?

– Я здесь, – сказала Тэм, – потому что не хочу умирать. По этой же причине здесь находятся все остальные. Просто они все настоящие ученые, исповедующие высокоморальные принципы универсального доступа к плодам человеческого интеллекта и прочему дерьму. Когда я пришла сюда, то не могла поверить в групповое мышление. Этим людям был нужен кто-то, кто периодически мог бы возвращать их в реальный мир.

– К счастью, у них есть ты, – сказала Ласка, даже не пытаясь скрыть сарказм.

– К их счастью, да. Но теперь у них есть это, дальше ситуация станет непредсказуемой. Твоя подружка будет руководить погружением этих двух наемников в холодный сон. Почему нет? Если можно их предварительно «выгрузить», – она показала пальцами кавычки, – что плохого в том, что они сделаются овощами? Это реальное спасение для тех, кто хочет стать франкенштейнами.

Ласка поняла, что ей совсем не нравится Тэм.

– А от меня тебе что надо?

– После бомбежки Университета все, кто не являлись технарями, отсюда уехали. Кроме меня. Я единственная не была идеологически обработана наукой. Теперь нас двое. Если эти наемники вражеские солдаты, мы можем их казнить. Если нет, можем их отпустить. Но отнимать у них сознание, а затем проводить медицинские эксперименты с их телами, – это немилосердно, а мы с тобой – единственные два человека в этом месте, владеющие когнитивным аппаратом, чтобы разбить их дерьмовое единое мнение о том, что планируемое ими преступление является самым удобным и самым нравственным выходом.

– Мы, наверное, можем поразмышлять об этом позже? Я… – она остановилась, затем начала тереть глаза. – Мы готовимся к поспешному отступлению, а ты ведь этого хочешь? Это ваше сражение, не мое. Я услышала твое мнение и не уверена, что ты меня в чем-то убедила…

– Это потому, что твоя неубежденность позволяет тебе найти самый простой выход: не бороться с этими славными людьми, которые стали твоими друзьями, которые дали тебе возможность выполнять увлекательную, полезную работу няни для выгруженного постчеловеческого сознания. Должно быть, это самое значимое событие, которое могло случиться с кем-либо твоего происхождения. Без обид.

В дефолтном мире Ласка научилась с виртуозностью опытного ниндзя посылать людей на три буквы. Годы, проведенные среди ушельцев, лишили ее таких навыков. Это был страх замешательства, чувство постороннего.

– Я не хочу больше об этом говорить, спасибо, до свиданья.

– У тебя был