Впрочем, нигде не видно было шайки Хаджара. Выступив из Зенфига около пятнадцати часов тому назад, она, вероятно, находилась в то время уже на далеком расстоянии.

Но если утомление вынуждало беглецов остановиться на этом месте для необходимого отдыха, то только этим одним не могли быть восстановлены их силы, если им не удастся отыскать какой-нибудь пищи. Так как почти весь запас провизии был ими съеден в последние часы пребывания в борджи, то они могли рассчитывать лишь на плоды, которые удастся им найти, проходя по оазису Хингиз, то есть исключительно на финики, ягоды и некоторые съедобные коренья, известные Писташу. У всех было огниво и трут, а эти коренья, изжаренные на огне, разведенном с помощью валежника, представляли собой довольно сытную пищу.

В таких условиях можно было надеяться, что капитану Ардигану и товарищам его удастся не только утолить голод, но и жажду, так как несколько ручейков вились по Хингизу.

Быть может, с помощью собаки им удастся разжиться и какой-нибудь пернатой или четвероногой дичью.

Но все эти надежды разрушатся, когда им придется вступить в песчаные равнины шотта и идти по солончакам, на которых растут лишь редкие кусты дрисса, не годного для пищи.

И, наконец, если пленникам пришлось совершить переход от Голеа до Зенфига под предводительством Сохара в продолжение двух суток, то не потребуется ли беглецам больше времени, чтобы пройти от Зенфига до Голеа?

Конечно, потребуется больший срок, так как у беглецов не было коней, и еще потому, что из-за незнания ими пешеходных троп движение их неизбежно должно было замедлиться.

— Во всяком случае, — заметил капитан, — ведь дело идет всего лишь о пятидесяти километрах. Пойдем вперед! К вечеру мы пройдем уже половину пути. Отдохнув ночью, с рассветом двинемся снова в путь и, считая, что на вторую половину пути потребуется даже в два раза больше времени, чем на первую, мы все-таки доберемся до канала послезавтра к вечеру.

Отдохнув час и подкрепившись финиками, беглецы пошли вдоль опушки, укрываясь, насколько возможно. Погода была пасмурная. Едва прорезывались через облака слабые лучи солнца. Можно было даже опасаться дождя.

Первый дневной переход благополучно закончился к полудню.

Что же касается шайки Хаджара, то, несомненно, она находилась в настоящее время на 30–40 километров к востоку от этого места.

Привал длился ровно час. В финиках не было недостатка, а унтер-офицер накопал кореньев, которые испекли в золе. Кое-как утолен был голод, и Куп-а-Кер должен был довольствоваться той же пищей.

К вечеру пройдено было 25 километров от Зенфига, и капитан Ардиган назначил привал на окраине оазиса у восточной стрелки Хингиза. Далее тянулись беспредельные пространства огромной котловины, покрытой блестящей соляной корой, следование по которой без проводника было затруднительно и опасно.

Все нуждались в покое. Как ни важно было для них возможно скорее добраться до Голеа, им все-таки пришлось провести ночь на этом месте. Было бы слишком неблагоразумно пускаться в темноте по этим ненадежным местам; по ним с трудом можно было пробраться и днем. Так как в это время года нечего было опасаться холода, то все расположились около пальм.

Конечно, благоразумнее было бы одному из них сторожить остальных, наблюдая за подступами к месту их привала. Унтер-офицер предложил стать на первые ночные часы, а затем сменяться со спахисами. В то время как его товарищи погружались в тяжелый сон, он бодро занимал свой пост вместе с чутким псом. Не прошло, однако, и четверти часа, как Писташ не в состоянии оказался более бороться со сном. Почти бессознательно он сначала присел, потом вытянулся на земле, и помимо воли его глаза смежились. К счастью, верный пес сторожил лучше его; глухой лай его незадолго до полуночи разбудил спящих.

— Вставайте!.. Вставайте!.. — закричал унтерофицер, быстро поднявшийся с места.

Мигом вскочил на ноги и капитан Ардиган.

— Слушайте, капитан! — сказал Писташ. Налево от купы деревьев слышался шум, ломались сучья и кустарник, и все это происходило на расстоянии нескольких сот шагов.

— Неужели туареги из Зенфига напали на наши следы?

Прислушавшись хорошенько, капитан Ардиган сказал:

— Нет, это не туареги! Они попробовали бы захватить нас врасплох! Они не шумели бы так!

— Но что же это такое? — спросил инженер.

— Это звери, хищные звери, которые бродят по оазису, — объявил унтер-офицер.

И действительно, привалу угрожали не туареги. Это были, вероятно, львы, присутствие которых в этих местах представляло собой не меньшую опасность. Не имея оружия, какое сопротивление могли бы оказать им пленники?

Пес проявлял признаки чрезвычайного волнения. Большого труда стоило унтер-офицеру принудить его не лаять и не бежать на то место, откуда доносился шум.

Что, однако, происходило? Дрались ли между собой эти хищные звери, оспаривая добычу друг у друга? Напали ли они на след беглецов, и не бросятся ли они сейчас на них?

Прошло несколько крайне тревожных минут. Если они были замечены, капитану Ардигану и его товарищам не удалось бы далеко уйти; звери быстро нагнали бы их. Лучше было выжидать на этом же месте, и прежде всего вскарабкаться на деревья, чтоб избежать нападения.

Такой приказ и дан был капитаном. Все уже собрались лезть на деревья, как вдруг пес, вырвавшись из рук унтер-офицера, исчез с места привала.

— Назад, назад, Куп-а-Кер!.. — закричал Писташ. Животное, либо не слыша зова, либо не желая слушать, не вернулось.

В это время шум и рев постепенно стал удаляться. Мало-помалу они ослабели и вскоре вовсе заглохли. Единственным доносившимся звуком был лай собаки, которая не замедлила вскоре появиться.

— Ну, звери, видимо, удалились! — сказал капитан Ардиган. — Они не почуяли нас! Нам нечего более бояться!

— Но что такое у собаки? — воскликнул Писташ, гладивший пса и почувствовавший вдруг, что руки у него в крови. — Разве пес ранен? Какой-нибудь зверь укусил или ударил его.

Но нет, Куп-а-Кер был здоров и невредим. Он прыгал, все кидался вправо и сейчас же возвращался, как бы приглашая унтер-офицера следовать за ним в ту сторону. Когда же тот собрался уже последовать его приглашению, капитан сказал:

— Нет, не ходите, Писташ. Дождемся рассвета и тогда увидим что предпринять.

Унтер-офицер повиновался.

Все снова заняли свои места, оставленные при первом реве хищников, и продолжили столь неожиданно прерванный сон. Когда беглецы проснулись, солнце выступало из-за горизонта.

Но вот Куп-а-Кер вновь побежал в лесок, и когда он вернулся, то на шерсти его заметны были следы свежей крови.

— А знаете, — сказал инженер, — там, наверное, лежит какое-нибудь животное, убитое или раненое. Может быть, один из дравшихся львов.

— Жаль, что львы не годятся в пищу, а то хорошо было бы съесть кусочек, — сказал один из спахисов.

— Пойдем посмотрим, — сказал капитан Ардиган. Все последовали за псом, с лаем бежавшим впереди, и в ста шагах ими было найдено животное, истекавшее кровью.

Это был не лев, а антилопа крупного размера, убитая хищными зверями; из-за обладания ею они и дрались между собой.

— Вот это славно! — воскликнул унтер-офицер. — Вот дичь, которую никогда не удалось бы нам взять! Вот и будет у нас запас провизии на весь наш поход.

И действительно, это была счастливая случайность. Беглецам не придется более довольствоваться исключительно финиками и кореньями. Спахисы и Писташ принялись тотчас же за работу и, вырезав лучшие