Но ее планам не суждено сбыться.
Семь часов на машине, и как только они прибывают на место, мама с папой тут же скрываются в доме, где им обещают устроить «большую экскурсию», а Гвенди растерянно стоит у машины в окружении местных ребят, включая троих детей папиного двоюродного брата. Все мальчишки похожи на дикарей: голые по пояс, загорелые дочерна, с взлохмаченными волосами, выгоревшими на солнце. Все девчонки – длинноногие, надменные и явно старше Гвенди.
Она стесняется, нервничает и не знает, что делать и что говорить. В конце концов она открывает свой чемоданчик и показывает ребятам полупрозрачный полиэтиленовый пакет, наполненный четвертаками. Дети равнодушно пожимают плечами, некоторые даже смеются. Но один мальчик из тех, кто постарше, не смеется; в его взгляде мелькает искренний интерес. Может быть, даже восхищение. Дождавшись, пока остальные ребята с воплями убегут на задний двор, он подходит к Гвенди.
– Слушай, девочка, – говорит он, оглядевшись по сторонам. – У меня есть одна штука. Тебе может быть интересно.
– Какая штука?
Теперь, оставшись наедине с мальчиком – симпатичным, почти взрослым, – Гвенди разнервничалась еще больше.
Он запускает руку в задний карман обрезанных по колено джинсов и достает что-то белое, маленькое и пушистое.
– Перо? – озадаченно хмурится Гвенди.
Мальчик досадливо морщится.
– Это не просто обычное старое перо. Оно волшебное.
Гвенди чувствует, как ее сердце начинает биться чаще.
– Волшебное?
– Ну да. Когда-то давно им владел вождь индейского племени. Он был лекарем и шаманом, очень сильным шаманом.
Гвенди судорожно сглатывает слюну.
– А что оно делает?
– Ну… всякое разное волшебство, – отвечает мальчик. – Типа, приносит удачу и прибавляет ума. Что-то вроде того.
– Можно его подержать? – спрашивает Гвенди, затаив дыхание.
– Да, конечно. Но знаешь, мне надоело его хранить. Оно у меня уже несколько лет. Если хочешь, бери его себе.
– Ты мне его даришь?
– Не дарю, – говорит он. – Продаю.
Гвенди не раздумывает ни секунды.
– Сколько оно будет стоить?
Мальчик постукивает по губам грязным пальцем.
– Десять долларов. Думаю, это вполне справедливая цена.
Гвенди сразу сникает.
– Даже не знаю… Это очень большие деньги.
– За волшебное перо – совсем небольшие. – Мальчик заводит руку за спину, собираясь спрятать перо обратно в карман. – Не хочешь – не надо. Продам кому-то другому.
– Подожди, – говорит Гвенди. – Я не сказала «нет».
Он глядит на нее с высоты своего роста.
– Но ты не сказала «да».
Гвенди смотрит на полиэтиленовый пакет, полный четвертаков, потом переводит взгляд на перо.
– Знаешь что, – говорит мальчик. – Ты тут новенькая, и я сделаю тебе скидку. Девять долларов. Как тебе такой вариант?
Гвенди чувствует себя так, словно только что выиграла главный приз в «Колесе Фортуны» на городской ярмарке в честь Четвертого июля.
– Я согласна, – говорит она и начинает отсчитывать девять долларов четвертаками.
48
Уже вечером, по дороге домой, она вспоминает, что сказал папа: «Мы все посмеивались над тобой, Гвен, из-за этого перышка. Но ты не обращала внимания на насмешки. Ты верила. Это самое главное и тогда, и сейчас: ты всегда верила, веришь и будешь верить. Твое открытое, доброе сердце иной раз направляло тебя неожиданными путями, но твоя вера – в себя, в тех, кто рядом, в окружающий мир – всегда служила тебе путеводной звездой. Эту веру и символизирует твое волшебное перышко».
49
Но вот беда: даже после чудесного возвращения волшебного перышка настроение Гвенди снова пошло на спад. И сейчас, в девять вечера, в день Рождества, она сидит у себя в гостиной, сгорбившись перед телевизором, и отчаянно скучает по мужу. В груди поселилась какая-то болезненная пустота, с которой не справляются ни медитации, ни позитивное мышление. Гвенди смотрит на свой мобильный телефон и мысленно умоляет его: позвони. Но телефон не звонит.
Пульт управления стоит на журнальном столике рядом с книгой Гришэма, маленьким белым пером и чашкой горячего чая. Обычно Гвенди не ставит напитки рядом с пультом, чтобы случайно его не залить. Но сегодня ей все равно.
Вернувшись домой, она сразу же позвонила шерифу Риджвику, чтобы поздравить его с Рождеством и справиться о Кэролайн Хоффман. Он взял трубку после первого же гудка и уверил Гвенди, что с миссис Хоффман все в порядке. Ей наложили швы. У нее легкое сотрясение мозга – и тяжелое похмелье. Ее оставили на ночь в больнице и выписали сегодня днем. Муж приехал за ней и отвез домой.
Собственно, после этого разговора настроение и начало ухудшаться. Гвенди вспомнила страшную рану на лбу миссис Хоффман, вспомнила возбужденные, любопытные взгляды гостей, собравшихся вокруг упавшей женщины… а потом нашла старую колоду карт, забытую Райаном дома, и вот тогда впала в уныние уже всерьез.
На их втором официальном свидании, много лет назад в Портленде, Райан признался, что с детства мечтает стать фокусником. Гвенди сказала, что это прекрасно, и упросила его показать несколько фокусов. После обеда – и долгих уговоров со стороны Гвенди – они заглянули в аптеку и купили колоду игральных карт. Потом сели в парке, и Райан показал Гвенди три-четыре фокуса, причем каждый следующий был сложнее предыдущего. Его мастерство произвело впечатление на Гвенди, но дело было не только в этом. Все было серьезнее и глубже. Когда они с Райаном просто дружили, она даже не подозревала, что в нем есть такое искреннее, по-детски восторженное удивление миру, а теперь он приоткрыл ей частичку себя настоящего. В тот день Гвенди впервые подумала: Кажется, я влюбляюсь в этого парня.
И вот сегодня, когда она наклонилась поднять упавшую закладку и заметила среди комков пыли глубоко под диваном старую колоду карт, ее первая мысль была спокойной и даже радостной: О, хорошо, что я вас нашла. Райан наверняка будет вас искать, когда вернется домой.
Эти последние слова взорвались у нее в голове: КОГДА ВЕРНЕТСЯ ДОМОЙ!
О Господи, он забыл свои чертовы карты, подумала Гвенди, внутренне похолодев. Он берет их с собой во все командировки. Всегда. Говорит, это его талисман. Они напоминают ему о доме и берегут от всех бед.
Гвенди хватает книгу с журнального столика и тут же кладет обратно. Вряд ли она сейчас сможет сосредоточиться. Она смотрит в экран телевизора, нервно постукивая ногой по полу.
– Если он не позвонит, пусть тогда что-то передадут в новостях. Что угодно. Пожалуйста.
Она понимает, что слишком часто говорит сама с собой, но это не важно. Рядом никого нет, никто не услышит.
Оторвав взгляд от экрана, она задумчиво смотрит на пульт управления.
– Что ты уставился? – Наклонившись
