- Это когда болеешь?

- Нет. И да.

- Когда бедный?

- Не так. Бедный – это просто когда беда в самом человеке. От малого ума или ещё как… Но и бедам всегда есть причина. А не когда денег нет. Бедными и с деньгами бывают.

Бедный при деньгах. Одинокий в людях… Омут воспоминаний затягивал старика. Он вспоминал себя. Успех, к которому стремился. Что это? Успех – в русском языке само это слово означает «то, что произошло поспешно». Удача – «то, что даётся». Где здесь был он сам? Но казалось, что во всём – личная заслуга. Поэтому пришла гордость. Не зря предки назвали её этим словом: «отгородиться», «ограда», «городить» – всё это слова того же значения. Гордость возводит вокруг себя стены и начинает не замечать окружающих. Поэтому за гордостью всегда приходит одиночество – состояние, сложенное в нашем языке из слов «один» и «очи». В этом пустом одиночестве, когда человек среди собственных мыслей силится объяснить возникшую неполноценность, душу его неизбежно наполняет разочарование – буквально «разрыв чар», владевших впечатлительной душой. И вот тогда это становится «невыносимым» – то есть «тем, что невозможно вынести». Из души. Никогда.

- Дед, а я стану богатым?

- Господи спаси, ты и так богат, Илюш…

- Это как так, дед? У нас богатство есть?

- Есть у тебя лично. Да ещё прибавится, если не растеряешь. Вдумайся, богатство – это что Бог даёт. Только не замечаешь ты его пока. Проживёшь жизнь, поймёшь.

Какое ему богатство? Исковеркали суть всего. Думают – деньги! Достаток – это, может, и деньги, но и то лишь столько, сколько «достаточно». Но не «богатство». Деньги точно не от Бога. Никогда не было ещё ни с кем такого, чтоб деньги счастье несли. И будет ведь стремиться, добиваться… А что такое стремление? Быстрота, стрела, стремительна – всё это одно слово. А быстрота редко устойчива. «Стремнина» ведь, пропасть. А добиваться – это и вовсе бить нечто и добивать. Никак, саму жизнь… Вот жизнь нас потом и судит. А мы жалуемся на судьбу. Судьба – это и есть суд. Суд самой жизни. Потому этим словом и названа.

- Представь, Илюш, то есть «поставь перед собой навсегда», что есть Великий суд. Не тот, который в Писаниях сказан, а прямо сейчас происходит. И вот все твои слова и поступки судья взвешивает… Имя судьи, как есть – «судьба». И вот как ты поступаешь – так тебе и откликнется. Ложь – в дрожь. Страх – в прах. Совесть – добрая весть. Честный – чистая честь. И будет тебе и богатство, и честь, и радость.

Внук уже не слышал деда. Взбивая воду, он всеми мыслями был там – на будущих соревнованиях и в будущей взрослой жизни, чуть ли не знаменитый пловец, готовый броситься и спасти или выполнить особо важное задание… «Река времени всегда шепчет нам о будущем. Но нам трудно услышать её. Может, потому, что избегаем тишины…

«Не лги ни себе, ни миру. Не разбрасывай слова, а храни их. Нет их лишних, пригодятся. Думай над всем, что делаешь. Всегда спрашивай «почему» и «что», – как молитву, медленно проговаривал дед.

«Нет лжи и нет вины – наступит свобода», – размышлял он. «Свобода» суть два слова – «своё» и «бда», то есть «бытие, бдение, пребывание». То есть это пребывание в чём-то своём, а не чужом. Получается, либо принимаешь закон и делаешь своим, либо свой чин создаёшь, который не противу речи лада мира… Будь, Илюша. Дорога свобода, да ценна.

Не так уж всё мудрено. Не такие уж они непонятные – чин, лад и мiр. Из года в год род людской размышляет и открывает этот закон. Всё, что несёт веремие, – неизменно. Находят люди новое – выражают его словами, складывая новое понятие из существующих, а если не находят слов, то называют так, как чувствуют… В том и мудрость вся. Всё объяснено давно. Кто не додумал ещё – у того мало слов в языке, кто понял – у того язык тяжелее. Только стали забывать смысл того, что говорим… От этого и разлад.

- Деда, деда… – тряс его за шею Илюха. – Ты заснул что ли?!

Очнувшись от своих грёз, дед опознал перед собой широко раскрытые глаза внука, увидел их тревогу и возбуждение, ощутил холод мокрых ладошек, сжимающих его шею.

- Деда, я подумал, что ты устал двигаться и умер!

- Не бойся так за деда, внуче. Когда дед перестанет двигаться и умрёт, он всё равно останется.

- А где ты останешься? Я хочу к тебе приходить.

- Тебе не нужно будет никуда приходить. Я останусь в тебе…

Солнце светило всё так же, ласточки живыми пулями взлетали над речкой и бросались вниз, а вода безмолвно текла… Обняв за спину мокрого внука, грея его своим теплом и чувствуя биение маленького сердца, на песчаном берегу сидел старик. В русском языке слово «счастье» образовано из двух слов и обозначает «соединение с чем-то большим, частью чего являешься».

И так оно и было.

РУБЦЫ

Звук ударов далеко разносился в упругом холодном воздухе. Светло-жёлтые щепы, словно буквы, осыпались на коричневую поверхность слежалой осенней листвы. Едва уловимый запах свежей древесины чуть пьянил. Сашка второй день рубил этот высокий ясень.

Спешить было некуда. Батя задумал расчистить под посадку пространство за огородом ещё в прошлом году, но всё тянул. Пару недель назад, когда чуть подсохла от холода размокшая осенняя почва, нехотя взял топор и, позвав десятилетнего сына, принялся зачищать. Показал, как подрубать корни, как, не царапаясь, оприходовать колючий кустарник и как поступать с высокой травой.

- Дальше сам. Без нужды не рви. Найдёшь свой ритм, и работа поплывёт будто; сам не заметишь, как всё сделаешь, – напутствовал он.

Лесопосадка, простиравшаяся сразу за огородом, щетинилась непроходимыми хаотичными зарослями ивы, вербы, ясеня, ольхи, шиповника, крапивы и даже одичалой малины. Треугольный участок ничейной земли – пограничье между лесом, сельскими огородами и защитными насаждениями соседней железной дороги. Нечто переходное и вынужденное между системным и стихийным, между культурным и диким. Как и само время, в котором он произрос.

Шёл 1992-й. Уже не первый год страна чувствовала ледяное дыхание рыночных отношений. Народ привычно ходил на работу, но больше от безысходности, чем ради заработка, зарплату каждый месяц подъедала гиперинфляция. Многие из тех, кто не нашёл в этом смысла, беспробудно пили. Деревня