Со временем увлекся тригганом – это соревнование по практической стрельбе, включающее в одном упражнении три вида оружия – пистолет, дробовик и винтовку. Но только стал добиваться успехов – бросил. Надоело. Изматывал себя тренировками в спортзале, но тоже не помогало. Не было настроения, не было смысла жизни.

Вот для чего я живу? А хрен его знает. Как ни копайся в собственной головушке – ответа не найдешь. Живу и всё. По инерции.

Я налил четвертую рюмку, покачал ее в руке, потом глянул сквозь нее на люстру и с неожиданной злостью кинул в стену.

– Да гори оно все пропадом!!! А чего ты кобенишься, Макс? – заорал я, обращаясь непонятно к кому. – Смирись, урод! Не обманывай себя, не тешь ложными надеждами! Ты же уже и так смирился, придурок…

Обессиленно откинулся в кресло и сделал пару глотков прямо из бутылки. Алкоголь сделал свое дело, злость постепенно унялась, сменившись дикой тоской.

Надо… надо, пока не поздно, все менять. Сдохну же от тоски. Есть еще время – всего сорок три года, мужчина в самом расцвете сил.

Я попытался в который раз воззвать к своей совести, но, как всегда, скатился к банальному самобичеванию.

– Ты на себя в зеркало смотрел? Если не вернешься в спортзал, появится пузо. Уже дыхалка ни к черту. И продолжай, продолжай бухать, так и до помоек скатишься. Поменять он собрался… Куда тебе…

Захотелось что-то сделать, спотыкаясь, я заметался по комнате и схватил бутылку. Остатки водки как вода пролились в горло. Сразу пришло успокоение и желание подумать над проблемой завтра. Или послезавтра. Или вообще никогда.

Свалился на диван и закрыл глаза. В принципе, произошедшее со мной не было неизвестной болезнью, и я это прекрасно осознавал. Со мной случилось давно известное людям состояние, о котором в Азии скажут так – человек потерял лицо. В славянских странах немного по-другому – у него пропал кураж. А дипломированный психолог заноет про потерю личностных мотиваций. И лечение всего этого известно… известно…

– Дай мне силы, господи, дай силы изменить судьбу… – в полном отчаянии взмолился я и наконец вырубился в алкогольном угаре.

…туман, плотный, белый туман. Он обволакивал тело, казался живым и вдруг пропал, растаял.

Я огляделся вокруг. Каменные, заросшие мхом и ползучими растениями стены. Деревянные зеленые ящики с полустертыми готическими буквами…

В голове мгновенно резануло – это белка, наконец допился до чертиков, урод.

В диком ужасе, осторожно, словно боясь провалиться, я подошел к проему в каменной стене и увидел степь, или саванну, или пампасы.

Что это было – я так и не понял, да и не мог понять, по причине полного незнакомства с вышеперечисленными географическими терминами. Но бескрайняя равнина, покрытая высокой, почти в человеческий рост травой, перекатывающейся, как волны в океане под несильным ветерком, смотрелась завораживающе.

С одной стороны она переходила в высокую горную гряду, а почти на самом горизонте заканчивалась ею же и густым лесом, или точнее, джунглями. Острый, наполненный неизвестными ароматами воздух пьянил и одновременно бодрил, с каждым вдохом наливая тело силой. Хотелось жить, петь, кричать. Хотелось мяса, вина, фруктов, женщину. Хотелось всего и сразу.

– Я выздоровел. Я здоров… – осторожно, как бы привыкая к словам, сказал я вслух. И вдруг заорал во весь голос: – Я выздоровел!!! Спасибо, господи…

Звонкий, надоедливый звук сработавшего будильника разрывал череп, вызывал страшную боль и вырывал из счастья, вырывал из настоящей жизни…

– Заткнись, сука!!! – Я махнул рукой, и будильник грохнулся на пол.

Но не заткнулся, теперь к его звону добавилось дребезжание бутылки, лежавшей на полу.

Ну что за дьявольщина! Пришлось встать и открыть глаза.

Вонючий, застоявшийся запах сигарет, перегара и рыбных консервов.

Обои, мебель, ненавистная картина на стене, которую лень выбросить уже три года.

Мерзость какая…

Я дома? А где саванна? Где воздух, подобный аромату хорошо выдержанного вина?

Разительный контраст между сном и явью чуть не разорвал мне сердце. Захотелось разогнаться и разбить голову об стену. Сердце помнило терпкий свежий аромат, а пахло старыми сигаретными бычками. Глаза помнили бескрайние равнины, а видели ободранные обои. Само по себе пришло решение. – Уехать. Как можно дальше из этой квартиры и города. Я впервые почувствовал в себе силы сделать это. Где-то глубоко внутри забрезжила надежда. Именно такое чувство испытывает приговоренный к смерти, получив запечатанный конверт с ответом на прошение о помиловании. Это еще не обязательно помилование, но это уже новая надежда.

29.06.2005 года. 10:00. Москва

Сейчас или никогда. Я решительно подошел к телефону и набрал номер туристического агентства. А через два часа уже сидел в мягком кожаном кресле и беседовал с обаятельной сотрудницей.

– Меня зовут Ольга. Куда желаете отправиться? – эффектная блондинка выложила на стол толстую стопку красочных проспектов. – Мы можем предоставить вам возможность путешествовать по всему миру.

– Хочу туда, где есть океан и пальмы, – прервал я девушку и, слегка поразмыслив, добавил: – Причем как можно дальше от этой страны.

– Есть отличные путевки в Турцию и Египет. Большие скидки, вы останетесь довольны.

– Нет. Дальше. Наверное, Азия. Таиланд, Индонезия… В ту сторону. Тур по этим местам, на месяц, не менее. По всей Юго-Восточной Азии…

06.07.2005 года. 10:00. «Боинг-747»

Я сидел в пассажирском кресле авиалайнера и смотрел в иллюминатор. Внизу проплывали редкие прозрачные облачка и синел океан. Сердце тревожно и одновременно радостно билось с невероятной скоростью. Попытался немного отвлечься, сосредоточившись взглядом на упругих, выпуклых ягодицах, перекатывающихся под юбкой у стюардессы, прокатившей по салону тележку с напитками, но не смог и в очередной раз начал вспоминать сон. Очень интересно, а где я был? Странно, ничего похожего я раньше не видел. Даже в видеодайджестах Нейшнл Джиогрефик. Африка? Азия? Нет, точно не Азия. Черт… а какого тебя тогда понесло в Азию, лишенец? А вот хрен его знает. Возможно, это просто собирательный образ свободы? Накипело и приснилось. Очень даже может быть.

Хорош ныть, – приказал я сам себе и скосил глаза на соседку. Между нами кресло оставалось свободным, а она расположилась у прохода.

Дама, а скорее всего девушка, лет так двадцати пяти возрастом, сидела, уставившись в журнал, и не предпринимала решительно никаких попыток завязать обычный дорожный разговор с соседом. То есть со мной.

А что? Вполне мила. Совершенно не славянские, скорее скандинавские, немного резковатые, но симпатичные черты лица. Светлые прямые волосы просто забраны в недлинный хвостик, почти полное отсутствие макияжа. И одета нормально, не кричаще и не вульгарно. Светлая футболка и джинсовые шорты, на ногах модные кроссовки. Обычная женщина среднего достатка, решившая оттянуться на азиатских курортах, покрутить курортные романы или просто отдохнуть от работы и семьи. Даже неинтересно угадывать. И так все ясно. Но что-то в