– Она сама тебе об этом сказала?

– Я должен вас сопровождать, – с гордостью объявил Юрий.

– Отлично. – Николай расправил манжеты. – Идем за Зоей.

Монах робко кашлянул.

– Генерала Назяленскую не приглашали.

– Ее вообще редко приглашают, но я хочу, чтобы она была рядом со мной. – Юрий нахмурился, однако Николай знал, что монах не посмеет возразить своему правителю. – Теперь только надо ее найти.

Почувствовав, что его тянут за штанину, он посмотрел вниз. Медвежонок на костяных колесиках. Юрий вскрикнул от неожиданности.

– Он не кусается, – сообщил Николай. – Надеюсь.

Король и монах последовали за медвежонком по коридору. Стены за их спинами подергивались рябью, словно отзываясь на движение. Николая вновь охватило ощущение, что все вокруг – искусное, но мертвое подражание реальности. Ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиняться ходу событий. Его мир перевернулся с ног на голову, и либо он приспособится к переменам, либо сойдет с ума.

Миновав череду извилистых коридоров, они вышли к длинному узкому мосту, который вел к еще одной уходящей ввысь башне – владениям Юриса. Башня была высечена из шероховатого черного камня и напомнила Николаю развалины древнего замка на Блуждающем острове. В ее основании темнели многочисленные пещеры и пустоты, а шпиль походил на огромный коготь, устремленный в небо.

Шагая по мосту, Николай видел, что монах заметно нервничает.

– В чем дело, Юрий? Не любишь высоту или осуждаешь генерала Назяленскую?

– Ваше величество, я бы никогда не посмел выразить неодобрение действиям генерала.

– Не уходи от ответа. Почему она тебе не нравится? – Зоя вообще не стремилась кому-либо нравиться, и Николай считал это одним из ее достоинств. Тем не менее интересно услышать, что скажет монах.

– Слова, которые она говорила паломникам… – Юрий покачал головой. – Не понимаю, откуда в ней эта злость. На счету Дарклинга немало преступных деяний, но ведь она была одной из его приближенных.

Эту тему Зоя обсуждать не любила. Она просто взяла и сожгла свое прошлое, как будто подпалила фитиль динамитной шашки.

– Что, по-твоему, подпитывает ее гнев? – задал вопрос Николай.

– Ненависть?

– Своего рода. Разные виды топлива горят по-разному, одни быстрее, другие жарче. Простая ненависть – это один вид топлива, а ненависть, выросшая из преданности, – совершенно другой, она и полыхает иначе.

Юрий провел костлявой рукой по грубой материи своей рясы.

– Я читал исторические хроники. Он творил жестокие вещи, знаю, но…

– В книгах рассказано далеко не все.

– Да, да, разумеется. Тем не менее я пришел к выводу, что… отчасти понимаю мотивы Дарклинга.

– А как насчет методов?

– Методы были чересчур радикальны, – признал Юрий. – И все же… порой их применение оправданно, разве не так?

– Юрий, если хочешь сохранить голову на плечах, никогда не произноси этого в присутствии генерала Назяленской. Хотя в чем-то ты прав.

Монах растерянно заморгал.

– Да?

– Дарклинг хотел мира. Хотел сделать Равку сильной, обеспечить безопасность гришам. Как правитель я ставлю перед собой те же цели.

– О, да! – с жаром согласился Юрий. – Дарклинга нельзя назвать хорошим человеком, однако он, безусловно, был дальновиден и…

Николай предостерегающе вскинул ладонь. Вряд ли Юрия удастся переубедить, но если он преклоняется перед Дарклингом, пусть делает это с открытыми глазами. Что касается Николая, то его беспристрастность тоже имеет пределы.

– Есть разница между дальновидностью и заблуждением. Дарклинг утверждал, что служит на благо Равки, однако это изменилось, как только Равка перестала служить его интересам. Он также декларировал свою любовь к гришам, но эта любовь испарилась, когда они отказались признать его повелителем. Он нарушил собственные правила, а заодно чуть не уничтожил свой народ.

Юрий беспокойно пожевал губами.

– Продолжай, – велел король. – Вижу, тебе еще есть что сказать.

Монах поправил очки.

– Если бы ваш отец… Если бы предыдущий правитель не был таким…

– Слабым? Несостоятельным? Продажным?

– Ну…

– Мне не доставляет удовольствия признавать ошибки моего отца. Как и деда, и прадеда. Среди Ланцовых были и хорошие, и плохие короли. Король Анастас строил в Равке дороги, но казнил почти две тысячи человек за ересь. Иван Золотой возводил школы и музеи, но не смог удержать Сикурзой и отдал его шуханцам. Мой отец… Я хотел бы им гордиться. Говорят, род Ланцовых происходит от жар-птицы, однако мы всего лишь люди и зачастую – очень слабые. Я не могу изменить того, что сделали мои предки. Надеюсь лишь, что смогу хоть немного возместить нанесенный ущерб и направить страну по другому курсу.

– А ваши дети?

Николай улыбнулся.

– Молодость у меня была буйная, но осторожности я не терял.

Монах залился краской.

– Я имел в виду ваших будущих сыновей и дочерей. Вы уверены, что они станут достойными правителями?

Миновав высокую арку, они вошли в башню Юриса.

– Значит, ты не только еретик, но еще и радикал? – рассмеялся Николай.

– Ну что вы, ваше величество!

– Не волнуйся, Юрий. Я не случайно укрепил местную власть – поставил надежных бургомистров и расширил полномочия законодательных ассамблей. Возможно, когда-нибудь Равка перестанет нуждаться в монархе. Но перемены требуют времени.

А возможно, им не суждено произойти. Тогда, в разговоре с Зоей, Николай высказался начистоту. Равкианцы всегда шли за сильными личностями. У народа не было возможности научиться править самостоятельно, потому что решения в стране принимали короли, Дарклинги, генералы и священники. Со временем ситуация может измениться. Или же я умру во время ритуала, и страна погрузится в хаос.

Он оставил Равку непростительно уязвимой. Министры сумеют управиться без него, но ведь ясного указа о порядке престолонаследия он не издал. У него нет наследников. Нет жены, которая после его смерти выступила бы символом сплочения. Да и кто бы защитил эту его гипотетическую избранницу? Ответ очевиден: Зоя Назяленская. Если, конечно, выберется из этого чистилища.

Вдобавок к должности главнокомандующего он назначит Зою первым министром и регентом. Если Николай умрет раньше, чем его отпрыск достигнет совершеннолетия, Зоя присмотрит за Равкой и соблюдением очереди престолонаследия. Люди ей доверяют – насколько можно доверять гришу. Более того, он ей доверяет, несмотря на ее злопамятность и приступы мрачной хандры. Она растет, растет и превращается в сильного, уверенного лидера.

Или нет, подумал Николай, когда медвежонок привел их в святая святых – внутренние покои Юриса, – и глазам вошедших предстала ожесточенная схватка. Дико скалясь, Зоя размахивала двусторонними топорами, похожими на Тамарины, но более старыми и грубыми на вид. Юрис атаковал ее, используя огромный палаш.

Монах нервно ухватился за свою жидкую бороденку.

– По-моему, это весьма небезопасно, – заметил он.

– Причем для обоих, – прибавил Николай.

Над противниками собрались темные грозовые тучи, раскат грома сотряс воздух. Зажимая лапами уши, медвежонок на колесиках укатился в дальний угол, словно прячась от звука.

Трудно поверить, однако на краткий миг Николаю показалось, что силы соперников равны. Увы, он знал, что в этой технике боя Зоя не особенно искусна, а потому, когда Юрис сделал ложный выпад влево, она вполне предсказуемо совершила ошибку, метнувшись в ту же сторону.

– Прикрой фланг! – крикнул