Мысль мелькнула в голове и испарилась. Помнила, как Он мой простой кожаный поясок в сторону отшвырнул, а этот, стало быть, взамен… Расплатился с чародейкой.

Я расправилась с застежкой и стянула платье через голову, бросив его на подлокотник.

— Знаешь, — задумчиво протянула Ярмила, — про пояс мы девчонкам не скажем, иначе обзавидуются. Они из-за платья и туфель позеленеть готовы были, а оттого, что тебя ледяной лорд лично к Зорию приволок, еще и слюной изошлись. Не будем подливать масла в огонь, а то житья не дадут.

Если все остальное поняла, то про лорда удивило.

— Он не каждый день чародеек через границу таскает? — улыбнулась, но вышло криво.

— Совсем дел с ними не имеет. А в этот раз, видимо, слишком сильно хотел Рию насолить, раз сам явился. Тебя потом девчонки еще вопросами засыплют, поверь на слово. Какой он, как он тебе и все в том же духе. Не думаю, что ты в курсе, но у нас здесь на лорда и его князей принято ставки делать.

Я совсем не уразумела, о каких ставках речь, и, догадавшись об этом по моему лицу, Ярка принялась пояснять, попутно натягивая платье.

— Праздник такой есть, Единения, если ты слышала. Маги и чародеи после войны заключили в этот день мир, вот с тех пор и празднуем. Собираемся возле озера, из которого берет свой исток Зимнелетка, и в этот вечер не разрешено ссориться друг с другом, хотя без драк редко обходится. Что ледяные, что огненные, как вольют в себя достаточно настойки, так и тянет их былое вспомнить. А наши девчонки каждый раз пари заключают на снежных воинов, кого из них соблазнить удастся. Чем выше статус, тем больше приз. Заранее все скидываются, и если затея удается, потом можно спокойно выигрыш забрать. Больше всего денег на князей ставят. А вот на лорда за столько времени чуть ли не целая казна скопилась. Если с остальными нет-нет да и заберешь выигрыш, то тут бесполезно. Терпеть он огненных не может, вот девчонкам и интересно будет узнать, как он тебя выловил. А мне, кстати, расскажешь?

Как я могла рассказать, если дар речи пропал? Они на спор с магами спят? Соблазняют нарочно? Тут вдруг вспомнился Сизар, и подумалось, что неизвестно еще, кто кого соблазняет под действием настойки. Может, потому и спорят, чтобы потом, если вдруг наутро не в своей постели проснулась, хоть чем-то себя успокоить? И все равно в голове не укладывалось, хоть и не вчера родилась, и девок из корысти постель с мужчинами деливших даже в своей деревне видела.

Поправила рассеянно рукав сползшей сорочки и только сейчас заметила, что Ярка молчит и смотрит на меня, куда-то в район груди. Смотрит, молчит, а еще бледная вся, точно снежное полотно. Потом пошла полосами красными, и они точь-в-точь как рябь на воде по лицу пробегали. Я даже засмотрелась, впервые волнение человеческое в подобном виде наблюдала.

— Это волк там у тебя, да? — просипела чародейка, вытянув вперед руку.

Я глянула вниз, на свою грудь, но там сорочкой все закрыто, я только ведь рукав поправляла. Приспустила опять ткань и увидела линии серебристые, изогнутые такие, где длинная проходит, где короткая. Мерцают они тихонько и складываются в волчью морду. Не настоящий рисунок, а простой совсем, но с иным изображением не спутать. Точно волчара. И откуда он здесь взялся?

— Похоже на то, — ответила, продолжая изучать линии, а потому грохот неожиданно для меня прозвучал. Ярмила мимо кресла промахнулась и очутилась на полу.

— Что не так? — спросила, глядя на потирающую ушибленные места чародейку. Может, они в Южных землях волков никогда не видали, или же иная загадка в рисунке кроется. Ведь до прошлой ночи на груди никаких линий не серебрилось.

— А знаешь, Весса, — с кряхтеньем поднимаясь на ноги, заговорила Ярка. Удар ее немного в чувства привел, даже полосы красные на лице бледнее стали, — как девчонки, выигравшие пари, доказывают, с кем ночь провели?

— Откуда мне знать, если самой не приходилось доказывать?

— А вот так! — выкрикнула она и указала пальцем мне на грудь. — Рисунок проявляется, изображение чужой силы. На сутки всего, потом исчезает, если раньше сама не сотрешь. Вот так и выигрывают спор. А у тебя там…

Она задохнулась то ли от возмущения, то ли от потрясения и снова засипела:

— У тебя там волк снежный. А это символ ледяного лорда.

— Что же, вы всех по облику их силы по ту сторону Зимнелетки знаете?

— Не всех, — со второго раза она в кресло села, — мелких магов знать ни к чему, а князей и лорда пришлось хорошо изучить. Снежных волков и в природе-то редко встретишь, а в проявлении силы только один такой есть. Как тут спутать? — И посмотрела на меня обиженно, словно я права не имела подобное скрывать. — Значит, он тебя не просто поймал, но еще и наказал?

Я молча положила ладонь, накрыв рисунок, пытаясь ощутить эти снежные линии, прочувствовать их, заглушить ровное мерцание, а рука вдруг потеплела, и грудь зажгло огнем. Только ахнула, отдернула пальцы, но узор уже исчез.

— Ты что сделала? — закричала Ярка. — Ты как теперь выигрыш забирать будешь? Как доказать, что лорд тебя… ты с лордом… что вы того? Никто же не поверит! Я ж сама себе теперь не верю!

— Никак. — Я опустила руку и отвернулась. Приметила на кресле оставленную для меня форму и принялась натягивать ее вместо платья.

— Что значит никак? Да ты просто не представляешь, сколько там денег скопилось! Их если к деньгам за твои вещи прибавить, так сказочной королевой жить сможешь, даже на Зория плевать.

— Не нужно мне этих денег.

— Как не нужно? За платье не нужно, за пояс тоже, а теперь еще и от выигрыша отказываешься? Да нельзя так!

Она решительно топнула ногой.

— Ты плату за платье отдать и за пояс хочешь? Ну вот тем расплатись, что говорить о метке лорда никому не станешь.

Растерянная Ярмила открыла рот и еще глядела на