— А дальше чародейка ворота прошла, но не поняла, где оказалась.

— И ты не истолковал?

— Мне важнее выяснить было, как она границу пересекла, но чародейка ответила, что всегда здесь жила. Стало быть, не нарушила ничего.

— Вот как повелось отныне? В нашем оплоте каждый случайно забредший в лес огненный волшебник прогуляться может? Недовольна я, лорд.

— Прикажешь любого обнаруженного на Северных землях чародея казнить, исполню приказ. Пока лишь тому следовал, что ты прежде говорила.

— Зачем сразу казнить? Ко мне приводить. Вот ее точно мог привести, а ты, мой лорд, как поступил?

— Прямиком к Зорию отправил.

— То есть ты к ним туда явился? К главному чародею во владения?

— Почему бы нет, коли его огненные у нас здесь блуждают.

Стужа рассмеялась довольно и весело.

— Какой щелчок по гордому носу избранника Яра! — отсмеялась и вдруг притворно нахмурилась. — Бренн, а Бренн, ты уверен, что более нет поблизости чародеев?

— Уверен, богиня.

— А я вот думаю, лучше перепроверить. На тебе забот немерено, за всем уследить сложно, а потому…

Она махнула рукой, созывая ледяных духов.

— Проверьте все здесь и в округе.

Повинуясь приказу, духи с воем миновали ворота и пронеслись по крепости. Заглядывая в каждый угол, обшаривали дома. Часть из них растворилась в лесу. Каждая веточка и кустик, способные запомнить чужое тепло, были обнюханы ими, точно верными псами. Скройся чародейка хоть в подземной пещере, спрячься хоть в корнях дерева или в древесном стволе, отыскали бы. Но чародейки здесь не было, а след ровного мирного тепла угасал, вытесняемый вечным холодом.

Бренн упер в землю кончик меча, скрестил руки на крестовине и молча наблюдал за мечущимися тенями. Он спокойно ждал, пока верные слуги возвратятся к Стуже один за другим и расскажут о том, что ничего не сумели найти. И в момент, когда богиня досадливо сморщила лоб, собираясь махнуть рукой и выгнать духов из крепости, он шагнул сквозь пространство. Переходы рассыпались как лучи, тянувшиеся из одной точки к разбросанным по крепости целям. Точно и без ошибки. Проскочить один, взмахнуть мечом, переместиться по другому. Бренн не позволял пробиться сквозь ледяную сдержанность ни злости, ни ярости, чтобы не нарушилась точность удара и не пропали драгоценные минуты. Короткое движение, блеск прозрачного лезвия, и сущности, даже не успев испугаться, распадались сизым дымом. Все было совершено столь быстро, гладко и отлаженно, что дикий вой убитых существ даже не успел огласить окрестности крепости.

Ледяной лорд развеял меч, откинул со лба прилипшую снежную прядь и невозмутимо взглянул в лицо всплеснувшей руками Стужи.

— Бренн! Да что это такое?

— Это, богиня, чтобы ты не говорила, будто я слово не держу.

— Ты богине сказал, будто решил себе ледяной дворец выстроить взамен старой избы. Точно, что ли, возьмешься?

— Возьмусь, — ответил войд.

— И место присмотрел? Далеко ли от крепости?

— Через пространство близко.

— А Весса и правда у огненных? — Севрен опустил голову, принявшись вырисовывать кончиком ледяного кинжала на промерзшей земле.

Войд промолчал, подкинув на ладони свой. Прицелился и метнул в прочный деревянный столб с рядом глубоких отметин от всех прочих ножей. Его еще не успели унести прочь, и князь с лордом надумали поупражняться в меткости.

— Сизар огорчился, что ты вот так, даже попрощаться не дал. Обиделся.

Войд пожал небрежно плечами.

— А как ты… Уговорил как?

— Не уговаривал. — Нож вошел в скрипнувшую древесину. — Я ее подарил.

Севрен уронил свой кинжал, который только надумал метнуть в цель.

— Что? Вессу подарил? Как?

— А вот так.

— Так и сказал, будто даришь? Кому? Зорию?

Бренн молча выбросил руку вперед, столб чуть качнулся и скрипнул, а нож упал на снег. Поземка зашелестела, поползла и потянула оружие вперед, к ногам войда. Он вновь взялся за рукоять и опять прицелился.

— Бренн, — Севрен говорил тихо и не поднимал на лорда головы, — нельзя ведь так. Ты же ночь спросил, а наутро… Объяснил бы все по-человечески. И не говори, будто не человек и сердца нет, как ты это любишь. Даже не умея чувствовать, людей понимаешь прекрасно. Пускай в груди обледенело, но ты всегда по совести поступал. А здесь и вовсе случай особый. Она же привыкла к нам, а тебе доверилась. Может, стоило рассказать про Стужу? Описать, что богиня ревнива без меры? Поведать, как расправляется с теми, от кого угрозу чувствует, кто хоть немного, но обращает на себя твое внимание? Весса сама бы ушла. А этим поступком ты же просто убил ее, Бренн!

— Я надежду в ней убил. — Столб заскрипел натужно, словно готов был расколоться, а лезвие вошло в дерево до середины и засело столь крепко, что и магией сразу не извлечь. Войд поднялся, подошел к столбу и дернул кинжал за рукоять. Положил на ладонь и покачал, оценив баланс, а после обернулся к замолчавшему князю и добавил:

— Ты сам говорил, Весна не ушла бы, потому что дом свой здесь видит, ну а коли б ушла, то вернулась, едва страх за собственную жизнь поутихнет. А если думаешь, будто у чародейки шанс был в живых остаться, вспомни, как перед богиней на коленях стоял.

Войд перевел взгляд с понурившегося князя и заметил на крыльце женского дома Игну. Магиня отворила дверь и проскользнула внутрь. Лорд развеял ледяной клинок и последовал за ней.

Дверь не скрипнула, отворившись. В комнате только черноволосая девушка обнаружилась. Доставала из походной сумки свертки какие-то, на полку выкладывала. Бренн прислонился спиной к стене, молча наблюдая за Игной. Та будто почуяла чье-то присутствие и резко обернулась.

— Это ты, лорд! — склонила голову.

В комнате холодало стремительно, и магиня зябко поежилась.

— Случилось что, войд? Поручение ко мне есть?

Она нерешительно шагнула к нему и остановилась в шаге. Смотрела растерянно и тревожно, а Бренн протянул руку и легонько провел по гладкой щеке, приметив, как Игна вздрогнула. На нежной коже остались кристаллики белого инея. Девушка быстро прижала к ней ладонь.