Прибежал какой-то боец с нашивкой пехотинца на рукаве и принес ботинки, которые Брейну оказались по размеру.
– Спасибо, братец, – сказал Брейн, нажимая кнопочки автозатяжки шнурков.
– На здоровье, сэр! – ответил пехотинец и убежал.
Вернулся полковник и, бросив взгляд на Брейна, а потом на старшего техника, сказал:
– Обычное дело, резак сканера ударил по «ядру ненависти».
– Вот как! – поразился Брейн. – А что же это за ядро?
Полковник вздохнул, взвешивая, стоит ли рассказывать о том, что ни он, ни вся научная общественность объяснить пока не могли.
Впрочем, ну перед кем тут юлить? Капитан Брейн приговорен к переработке в прогрессивном научном смысле, поэтому узнает он что-то новое или нет, уже не имело значения.
– Это как-то связано с запредельно экстремальной психикой. Когда мы замораживаем объект, превращая его в заготовку для препарата, несколько долей секунды объект находится в ясном сознании.
– Но вы же колете им какой-то дурман, – напомнил Брейн.
– Да, колем. Но в какой-то момент заморозки действие стабилизирующих препаратов прекращается на эти самые доли, и тогда пациент понимает, где он и что с ним происходит.
– И что?
– Он сыплет проклятиями.
– И вас это пугает?
– Нет, мы материалисты, и нас это не пугает, но каким-то образом это влияет на режим криозаморозки, и в препарате возникает водяной «суперкристалл», по сути лед, но с прочностными характеристиками уровня алмаза.
– Понятно. И резаки слайдеров летят.
– Резаки? Если бы только они! Лазерные десктопные узлы расплавляются изнутри – как вам такое?
– Но как? – удивился Брейн.
– Не знаю! – воскликнул полковник, разводя руками. – Главный инженер корабля тоже ни хрена не может объяснить – как через лазерный луч нечто проникает в световоды и по ним добирается до самого дорогостоящего узла лазерного резака?! И расплавляет его к… Одним словом, повреждает без возможности восстановления.
– Так что с нашими серверами? – не удержался от вопроса младший техник.
– Сэр, если мы, как вы рекомендуете, начнем физическое отключение от питания, что нам это даст? Мы ведь просто устранимся от работы, – вмешался старший техник.
– Для начала пусть полковник запросит ваше прикрытие – нужно узнать, сколько станций работает против вас.
– Хорошо, – кивнул полковник и, развернувшись, поспешил к своему рабочему месту.
– А мы что будем делать? – спросил старший техник.
– Отключайте оборудование. Архивируйте обработанные данные в защищенных секторах и отключайте шкаф за шкафом.
– Но полковник еще не узнал, что там со станциями, которые работают против нас?
– Они работают эффективно – вот в чем проблема, а информация о том, сколько их, необходима лишь для демонстрации вашему начальнику необходимости холодного отключения. Только и всего.
Техники начали отключение. По мере того как уменьшался шум охладительных контуров серверов, стали слышны фразы, которыми обменивались рабочие, занимавшиеся ремонтом лазерных слайдеров.
В основном это были непечатные фразы, и полковнику повезло, что он не слышал, как к ним привязывали его имя.
Вскоре вернулся и он сам.
– Ну что тут у вас? – спросил он без особого энтузиазма.
– Гасим аппаратуру, – за всех ответил Брейн, который в нормальной обуви чувствовал себя намного увереннее. – А что у вас?
– Наши защитники совершенно определенно заявили, что час назад здесь было пять станций. Потом стало шесть, и теперь их двенадцать.
– Прекрасно! – громко произнес Брейн и захлопал в ладоши.
– Чему вы радуетесь, капитан, и что это означает?
– Одну минуту, сэр. Дайте кто-нибудь листок бумаги и карандаш.
Через пару мгновений метнувшийся в сторону младший техник вернулся с листком пластиковой бумаги и неиссякаемым мезоновым карандашом.
– Отлично, – сказал Брейн, начиная набрасывать эскиз. – Вот мы, а это шесть станций в первоначальном варианте. Шесть – это оксиант, кристаллическое построение. Даже этого хватило бы для контроля за вашими серверами, но они не поскупились и вызвали еще шесть станций…
Брейн быстро наносил на составляемую схему новые обозначения, которые затем начал соединять прямыми линиями.
– И вот пожалуйста – вместо оксианта мы получаем законченный тор, то есть полный контроль за нашими действиями. Не поможет даже компиляция в «пространстве Толиера», поскольку прикрыты все шесть измерений.
Полковник посмотрел на техника, тот на младшего техника, но никто не понимал, о чем говорит капитан Брейн.
– Ладно, не напрягайтесь. Просто поймите, что противник взялся за вас всерьез, снимая оборудование со всех направлений. Но это значит, что такой экстремальный навал он сможет поддерживать не более трех-пяти суток.
– Позвольте, капитан, но через сутки вы… – напомнил полковник.
– Да, я помню, значит, справитесь без меня, я полагаю, – ответил Брейн, пряча усмешку. Пока ситуация развивалась в выгодном ему направлении.
– «Холодное отключение» восемьдесят процентов, – сообщил младший техник.
– Доводите до девяносто пяти процентов, – сказал Брейн.
– Но это очень много! Мы никогда не гасили ниже восьмидесяти четырех! – воскликнул старший техник.
– Это много, – покачал головой полковник, с подозрением посматривая на Брейна. – Мы никогда не гасили ниже…
– Восьмидесяти четырех, – подсказал техник.
– Да.
– При каком уровне отключается дежурный чип? – спросил Брейн.
– Дежурной чип нельзя отключать ни при каких обстоятельствах, потому что он хранит…
– Знаю. «Зеркало» загрузочного канала. Однако загрузочный канал можно развернуть из статичных исходников еще раз, пусть он станет немного неактуальным, но за час вы его подрихтуете, и будет порядок. Зато в случае отключения дежурного чипа там, – Брейн указал пальцем на ближайшую стенку, – на той стороне, эту информацию перебросят в центр обработки, ведь здесь только суда-ретрансляторы, которые пользуются услугами какого-то большого центра. А у «центра» полно своих задач – их миллионы, и они стоят в очереди на обработку по приоритетам. А как только придет информация, что ваш чип погас, что сделает генеральный сервер?
– Сбросит нас с очереди, – сказал младший техник.
– Правильно. Нет метки цели – нет самой цели.
– И все, и мы сможем снова запускать наши серверы и продолжать исследовательский график? – спросил полковник, надеясь, что ему таки удастся довести Брейна до завершающей стадии. Его новый гость казался ему ценной находкой, и канзас намеревался, в тайне от начальства и даже рискуя, провести дополнительные исследования полученных препаратов, ведь физически они останутся у него в криохранилище.
– Посмотрим, как дело пойдет, – сказал Брейн, поглядывая, как старший и младший техники пялятся в экран административного терминала.
Он подошел, чтобы проконтролировать техников, а за ним, чтобы его проконтролировать, подошли полковник и четверо охранников.
– Ну вот, сэр, чип отключен, – сказал старший техник, указывая на экран.
– Прекрасно. Ждите двадцать секунд, пока их серверы втянутся в работу над следующей задачей, и начинайте запуск с установкой «зеркала».
– Охо-хо.
– Не вздыхайте, модернизировать канал сейчас не потребуется, просто разверните дистрибутивы, а потом начинайте отключение до девяноста пяти.
– Но какой в этом смысл?! – воскликнул полковник, становясь между Брейном и техниками. Брейн почувствовал на своей спине дыхание охранников.
– Смысл в том, чтобы нас снова поставили в очередь на обработку.
– А что потом?
– Потом мы снова загасимся, чтобы тамошние техники начали ругаться непечатными словами.
Техники засмеялись.
– Отставить идиотский смех!.. – завизжал
