Глава сорок вторая

О том, что от ведущего преподавателя до городского сумасшедшего один шаг!

А тем временем в снежной Москве Глаша Красивая шла в институт. Пониже натянув вязанную шапку на лоб, чтобы скрыть золотой обруч, и проклиная несносного братца плюс всех домовых, втянувших её в эту дикую историю, она уныло шагала по пушистому снегу, и даже редкое зимнее солнышко её не радовало. Девушка собиралась посидеть за книгами в библиотеке, чтобы найти нужные научные статьи и получше подготовиться к неизбежному экзамену.

Хотя смысл? Если преподаватель возненавидел тебя настолько, что решился унижать перед всем потоком, то сдать ему экзамен невозможно. Фаталити, и всё тут…

Она вошла в здание института и полезла в сумку, чтобы показать студенческий билет на вахте.

– Привет, – сказал молодой охранник, белобрысый и краснолицый. Бабушка сказала бы, что у него высокое давление.

– Здрасте, – ответила девушка, продолжая копаться в сумке.

Вообще-то парень был всего на пару лет старше её, и иногда, при хорошем настроении и наличии свободного времени, она даже болтала с ним на проходной о новой музыке или фильмах. Но сегодня Глаша не была настроена на разговор, увы и ах…

– Что-то ты в последнее время мрачная, – заметил охранник. – И шапку криво на лоб натягиваешь. Ты в таком прикиде на пингвина из «Мадагаскара» похожа. Который прапор!

– Очень смешно. Я оценила.

Глаша с каменным лицом сунула ему под нос студенческий и быстро прошла в здание. Флегматичная гардеробщица молча приняла её дублёнку и шапку, никак не прокомментировав сверкающий золотой обруч на лбу. Как говорится, и уже спасибо, добрая женщина!

Девушка встала перед зеркалом и ещё пару минут обматывала голову шарфом, чтобы скрыть проклятую железку и создать подобие сложной причёски в стиле бохо. Именно в этот момент за её спиной и появился преподаватель Пётр Петрович Петров.

– Глафира? – спросил он, останавливаясь позади девушки. – Что это вы тут тряпки на волосы наматываете? Здесь, между прочим, альма-матер, а не ночной клуб. То вы в короне на консультацию предэкзаменационную приходите, а теперь вот вавилоны на голове возводите. Вы бы лучше к экзамену готовились, в библиотеку сходили, что ли.

– И вам доброго дня, Пётр Петрович, – уныло отозвалась девушка. – Вообще-то я в библиотеку иду.

– В таком виде? – округлил глаза нудный преподаватель. – И что же вы, такая разнаряженная, собрались делать в библиотеке? Отвлекать ответственных студентов от процесса получения знаний?

Пётр Петрович демонстративно перегородил девушке дорогу, расставив в стороны руки, в одной из которых болтался потёртый портфель.

– Сию же минуту снимите шарф с головы и сдайте его туда, где ему и место – в гардероб, – педантично потребовал он.

Гардеробщица, уже собравшаяся было сесть на табуреточку и продолжить разгадывание кроссвордов, хмуро посмотрела на преподавателя и студентку, после чего, облокотившись на стол, зевнула. Типа мне-то уж точно по барабану…

Глаша попробовала возразить, что женщины могут оставаться в помещении в головном уборе, но Пётр Петрович напомнил, что тут ей не театр и не цирк, а серьёзное заведение – институт, поэтому в головном уборе даже дамам в нём находиться никак нельзя. Выругавшись про себя, девушка решительно размотала шарф и сдала его скучающей гардеробщице.

Обруч Царя Обезьян задорно засверкал в свете электрических ламп.

– Вы издеваетесь, Красивая?! – ужаснулся преподаватель и даже шарахнулся от неё в сторону. Его левое веко стало нервно подёргиваться. – Вы опять в короне? В институтскую библиотеку?! Мало того что вы не уважаете преподавателей, появляясь на консультации в таком самодовольном виде, так вы ещё и само образование презираете, ставя себя выше учёных трудов?!

Глаша тихо выдохнула сквозь зубы.

– Снимите! Это! Немедленно! – задыхаясь от собственной пламенной речи, прошептал зануда.

– Я уже говорила, что не могу это снять, извините.

– А я вам помогу, – охотно закивал Пётр Петрович. – Я вас сейчас к ректору отведу, и там вы живо всё снимете!

Он жёстко схватил девушку за локоть, но внезапно электричество в коридоре погасло, а обруч, засияв золотым светом, образовал лимонно-оранжевый ореол вокруг Глаши Красивой. Преподавателя отбросило спиной к противоположной стене, из его глаз посыпались искры, кожаный портфель, задымившись, отлетел в сторону, и только после этого лампы дневного освещения включилось вновь.

– Да что ж ты творишь, нахалка?! – крикнула было гардеробщица, выбегая из-за стола и помогая Петру Петровичу подняться.

Глаша обречённо приготовилась к новой порции незаслуженных обвинений, но вместо этого…

– Нет-нет, она не виновата, это я сам, сам, – лепетал преподаватель, собирая тетради и методички, высыпавшиеся из портфеля. – Глафира прекрасная девушка, самая лучшая из моих студенток, извините, извините!

Гардеробщица, тут же став такой же равнодушной, как линолеум на полу, спокойно вернулась за стол и раскрыла журнал с кроссвордами.

– Вы в порядке? – осторожно спросила Глаша преподавателя.

– Да! Да! Прекрасная госпожа! Газель! Богиня! – падая на колени, вдруг запричитал Петров. – Извините, простите, я виноват, я плохой, я нехороший, меня надо наказать!

Он даже попытался поцеловать девушке руку, но она успела отдёрнуть её и отошла в сторону.

– Да что с вами такое? – спросила вновь проявившая интерес гардеробщица.

– Она богиня! Богиня! – затараторил Пётр Петрович, обливаясь слезами умиления. – Богиня Гуаньинь открыла мне глаза, о великая генеральша вешалок, покровительница номерков и петелек! – Он нижайшим образом поклонился гардеробщице. – Как я был глуп и пуст! Но теперь внутри меня свет! Теперь я вижу свой путь, который усыпан золотым песком мудрости! Мне пора?

Гардеробщица и Глаша озадаченно переглянулись.

– Глафира! Газель! Мудрейшая из студенток! Где мне можно срочно продать квартиру, машину и, может, даже почку?! Ведите меня, о жрица храма науки! Отдайте же мне меня, о властительница одежд! Направьте меня к свету! – кидаясь от изумлённой гардеробщицы к перепуганной Глаше, причитал он. – Я должен срочно отказаться от всего мирского и передать все свои деньги в буддийский монастырь в Тибете для спасения редких тигров, которым так нужны золотые накладки на когти, чтобы несчастные животные не стачивали их о грубые камни!

Первой пришла в себя гардеробщица, которая молча достала из кармана халата сотовый и вызвала «скорую». Через десять минут улыбчивые санитары под руки уводили счастливого Петра Петровича, убедив мужчину, что непременно доставят его к