– Твои ученики считают, что ты забыл о чём-то ещё, северный мастер? – весело спросил он. – Или о ком-то?

– Ы-ы… – промямлил беззубый демон, подталкивая Гаврюшу в спину мохнатой мордой.

– Да тьфу на тебя, рыбина вонючая! Весь тулупчик обслюнявил, поди. Стирать-то кто будет… – проворчал домовой и вновь обратился к Нефритовому императору: – Да так, великий император, пустячок есть один досадный. Вот энта рыбина блеклоглазая. – Он схватил Ша Сэня за ухо и вытянул его морду вперёд, показывая императору. – Демон поганый. Уж как он меня достал, я и передать не могу, нет ни в одном языке для энтого приличных слов. Егорку вон сожрать хотел, хорошо хоть Прекрасный Сунь Укун ему помешать успел. Так он не успокоился, Аксютку за рукав ухватил. А ей палец в рот не клади, она локтем ему все зубья его высадила. Егорка сердобольный рыбине той взамен пластиковые зубы притащил, а он недоволен, сопли распустил, слезами да слюнями ядовитыми всю траву в лесу пожёг.

Стадион возмущённо засвистел на белого демона. Нельзя так с гостями!

– Да ну и бес бы с ним, я считаю, сам виноват, нечего людей кусать. Но вот ученички мои уж больно добренькие, маленькие ещё, жизни не видели, с парашютом не прыгали, в танке не горели. Взяли они с меня обещание, что я перед тобой за демона энтого бессовестного попрошу. Так что хоть и не по своей воле, но всё-таки прошу у тебя, великий император, если на то есть твоя милость и воля, дай ты ему какие-никакие приличные зубья, травку там щипать да панцири жучков мелких раскусывать, а то ведь совсем издохнет с голодухи…

– Этого я не могу, – засмеявшись, сказал император. – А вот богиня…

Вновь появившаяся из ниоткуда богиня с аппетитом жевала персик. Вероятно, один из тех самых персиков бессмертия, которые уже дважды похищал неугомонный Царь Обезьян. Расправившись с фруктом, она положила косточку на раскрытую ладонь, и та превратилась в нежный розовый цветок персикового дерева, который Гуаньинь тут же воткнула в высокую причёску.

– Богиня, тут вот какое дело… – начал было Гаврюша, но Гуаньинь прервала его:

– Я всё знаю, коротконогий рыжебородый Дух Дома из страны северных варваров. Покажите мне неугомонного демона Ша Сэня! – приказала она.

Гаврюша тут же снова ухватил белого демона за ухо и потянул на себя, а Царь Обезьян подтолкнул его длинное тело коленом, так что демон, вылетев вперёд, смешно распластался перед богиней и императором, отклячив мохнатый зад.

– Ты демон Ша Сэнь? – надменно спросила богиня.

– Ы-ы! Я, баиня, я, импеатол! – промямлил несчастный демон.

– Он, он демон Ша Сэнь, песчаный демон-людоед, бывший небесный генерал, генерал Занавеси, с позором изгнанный со всех тридцати шести небес! – подтвердил монах Сюаньцзань, выходя вперёд и отвешивая Ша Сэню звонкую затрещину. – Ещё один мой бестолковый ученик, ещё один позор на мою лысую голову!

– Поостерегись, Сюаньцзань, белый монах, осуждать замысел Будды и повороты пути, ведущего к просветлению, – скривив губы, осадила его богиня. – Твой ученик идёт по пути так, как путь ведёт его, ведь на пути к просветлению цель не важнее самого пути, а путь не бесценнее самой цели, ибо цель – призрачна, а путь всегда на ладони, но меж тем складывается из одиночных шагов, простирающихся вдоль его долготы и поперёк его широты.

Озадаченный и явно мало что понявший Сюаньцзань пониже склонил голову в почтительном поклоне. Егорка, всегда стоящий на стороне обижаемых, придерживал кота, но во все глаза следил за странным судилищем. Аксютка беззаботно хрустела жареными кузнечиками рядом.

– Демон Ша Сэнь, также именуемый Ша Удзин! Посмотри на меня! – обратилась Гуаньинь к белому демону. Бедняга поднял лохматую голову и взглянул на прекрасную богиню, щуря бледные, почти бесцветные глаза от солнечного света. – Хочешь ли ты новые зубы, о которых просит меня мастер Гав Рил, северный Дух Дома?

– Хасю! Хасю! – умоляюще закивал демон, брызгая слюной.

Стоящий рядом монах брезгливо отодвинулся, опасаясь попадания ядовитых капель на свой халат.

– Хорошо, я дам тебе новые зубы. Сегодня я добрая, – подумав, решила богиня Гуаньинь. – Но и ты должен дать мне слово, что никогда больше не посмеешь попытаться съесть мастера Гав Рила и двух его учеников – Егор Ку и Аксют Ку.

– Ы-ы! Ы-ы! Аисяю! Кянусь! – не веря своему счастью, залепетал рыбоконь.

Богиня мстительно улыбнулась и обратилась к монаху:

– Монах Сюаньцзань! Возьми своей рукой фальшивые зубы из пасти своего ученика и вложи их мне в ладонь.

Красавица-богиня даже слегка наклонилась вперёд с трибуны, требовательно выставив белоснежную ручку перед Сюаньцзанем. Монах брезгливо поморщился.

– Но, богиня! Слюна людоеда ядовита. И если я вложу в его поганый рот свою руку, то на ней останутся язвы, а после шрамы! Да и на твоей изящной руке, которой должны касаться лишь лепестки трепетных цветов, появятся страшные язвы, если ты возьмёшься за слюнявый предмет из пасти демона!

– Ты слышал меня, белый монах, – засмеявшись, сказала богиня, и в голосе её прозвучали отголоски грядущего грома. – А я не повторяю своих просьб дважды.

Сюаньцзань с испугом и надеждой обернулся к Нефритовому императору, но тот лишь кивнул, полностью поддерживая каприз своенравной богини.

– Суй! Суй! Суй!!! – скандировали веселящиеся трибуны.

Монах кротко вздохнул, смиряясь с неизбежным, почти до плеча задрал рукав своего белого халата и аккуратнейше просунул два пальца в раскрытую пасть демона. Зацепив ими пластмассовые виниры, он тут же выдернул руку обратно и, так и держа их двумя пальцами, поскорее положил искусственные зубы в нежную ладонь богини.

– Твоя рука не пострадала, о белый монах? – участливо спросила Гуаньинь.

Сюаньцзань внимательно оглядел свою руку.

– Почти нет, богиня. Только чуть-чуть почернели кончики пальцев, как от ожога, да обуглился край одного ногтя, ну и на запястье шесть странных ожогов.

– Эти чёрные пятна останутся навсегда, как напоминание об уроке, который ты получил сегодня, – громко сказал император. – Смотри! Прекрасная богиня свободно держит в ладони фальшивые зубы, смоченные ядовитой слюной твоего ученика. И кожа её руки по-прежнему бела, как фарфор, и нежна, как лепесток белого лотоса, раскрывшегося в лунную ночь в пруду перед статуей Золотого Будды.

Все тут же уставились на богиню, которая подняла руку вверх, подтверждая слова императора.

– Типа фокус такой, – шёпотом пояснила Егору на ухо рыжая домовая. – И чё дальше будет?

– Но ты, монах Сюаньцзань, учитель демонов, прошедший с ними долгий путь, ты, которого они хранили и спасали ценой своих чёрных жизней, вдруг пожалел своей руки, чтобы помочь своему же ученику вернуть его смертоносные зубы. Так смотри теперь на эти чёрные пятна, уродующие твои пальцы, и вспоминай о том, что так же чернеет золотое семя твоей души и что сегодня ты отошёл на шаг назад от просветления в тот самый миг, когда не пожелал вложить руку в пасть белого демона.

– Хи-хи-хи! Хи-хи-хи! – счастливо засмеялся Сунь Укун. – Получил учитель, получил!

– Чёрная-я ме-етка! Метка-а-а чернее ночи-и… – как бы невзначай пропела себе под