– Вот это разошлась сестрица твоя, Егорка! Самого Кондратия из дома едва не взашей вытолкала! – Гаврюша уверенно шёл по сочной зелёной траве всё к той же китайской беседке.

Егор и Аксютка топали следом. Домовая восхищённо смотрела по сторонам, а мальчик, уже знакомый с китайскими пейзажами, больше внимания уделял разговору с другом.

– Вообще-то она воспитанная и вежливая. Бабушка её всегда в пример ставит.

– Ага, вежливая, – хмыкнула рыжая домовая. – Да ваша Глаша самая настоящая хулиганка. С такой бы я и в разведку пошла, и на вокзале заночевала…

– Тьфу на тебя! – огрызнулся Гаврюша. – Энто волшебный обруч так на неё влияет, не иначе. А потому снимать его надо поскорее.

Несколько минут троица шагала молча, задумавшись каждый о своём.

– Гаврюша, а почему небо такое серое?

– А я почём знаю? Может, Небесная Курица наврала да дождь устроить решила, а может, и того хуже – Сунь Укун разбушевался…

– Я Сунь Укун! Я Прекрасный Царь Обезьян! Хи-хи-хи! – вдруг раздалось над их головами, и с раскидистой ивы с треском, ветками и листьями слетел Сунь Укун, едва не приземлившись Егорке на голову.

– Ой! Смотрите, какая обезьянка! – на автомате ляпнула Аксютка.

– ОБЕЗЬЯНКА-А?!!

Царь Обезьян увеличился в размерах, так что скромная серая одежда треснула по швам и разлетелась в клочья и лоскуты, оставляя на его теле лишь набедренную повязку. Сунь Укун ударил огромным кулаком по стволу той самой ивы и выбил её из земли вместе с корнями, отправив плавать в озеро как никому не нужное бревно.

– Я Могучий Сунь Укун! Прекрасный Царь Обезьян! Великий Мудрец Равный Небу! Ты, неразумная маленькая букашка с волосами цвета мандариновой корки, как посмела ты назвать меня обезьянкой?! Я не обезьянка! Я – Сунь Укун!!!

Царь Обезьян топнул ногой, и земля пошла мелкими и крупными трещинами. Трава примялась и почернела. Глаза его горели красным огнём, а из носа вылетали облачка чёрного пара.

– Э-э-э… приве-ет… – неуверенно улыбнулась Аксютка и помахала ручкой.

– Прекрасный Сунь Укун, ты чё так вырос-то! На тебя и глядеть высоко, и кричать далеко. Уменьшись до человеческих размеров. И не кричи ты так. Мы уж поняли, что ты великий да прекрасный, а кто не понял, – Гаврюша сердито посмотрел на Аксютку, – тому ты доходчиво объяснил. Да?

– Ага! – уверенно кивнула девочка и улыбнулась.

Сунь Укун, мгновенно переходящий от ярости к веселью, легко уменьшился обратно и даже отвесил небольшой поклон, как в цирке.

– Приветствую тебя, мастер Гав Рил, великий Дух Дома. А кто эта необразованная девочка, закутанная в тряпьё нищенки?

– Чё?! Это мои лучшие колготки! Почти не штопанные! И на юбке только одна заплатка и та в тон!

– Молчи! – сквозь зубы прорычал Гаврюша.

– Сам молчи! Да я тут как королевишна перед ним стою, а он меня бомжихой обзывает! У меня, между прочим, косынка только вчера стиранная!

– Сожми свои губы в тонкую нить, юная гостья, которую никто не звал, и не спеши произносить необдуманные слова. – Сунь Укун схватил Аксютку за воротник кофточки, глядя ей прямо в глаза. – Иначе я заставлю тебя замолчать!

– Ой, да не такие наезжали. – Аксютка резко ударила его ногой под коленку.

– О-уй?! – удивился Царь Обезьян, отпустив рыжую нахалку, и сел в траву, округлив глаза.

– Заставит он! Сам в одних трусах ходит, всю одежду на себе порвал, а меня обзывает! И зубы у тебя не чищены! Нашёлся Царь! Прекрасный ещё! Да наш Гаврюшка и тот красивей тебя!

В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая только далёкими раскатами грома.

– Это кто? – тихо спросил Сунь Укун у Гаврюши. В его глазах полыхало красное пламя, и сжатые кулаки не обещали ничего хорошего.

– Прекрасный Сунь Укун, – вдруг с выражением сказал Егор, поклонившись, – Великий Мудрец Равный Небу! Это Аксютка, она домовая и пришла с нами, потому что…

– Потому что она тоже моя ученица! – успел спасти ситуацию Гаврюша.

– Домовая? Эта девочка тоже дух дома?

– Э-э-э… ну да, можно и так сказать, я дух дома, да… – согласилась девочка.

Царь Обезьян с подозрением сощурился.

– Она же не так сильна, как ты, мастер Гав Рил? Иначе она бы не стала твоей ученицей.

– О нет, Прекрасный Сунь Укун, – схитрил Гаврюша, – эта девочка так же сильна, а может быть, даже ещё сильнее, чем я. Она учится у меня мудрости и смирению. Ты сам проходил эту дорогу, Великий Мудрец.

– А-а? Погоди, да, было такое, но уже прошло, хи-хи-хи! Что ж, в таком случае рад приветствовать тебя, Аксют Ка, дух дома, ученица мастера Гав Рила. Воистину, сила твоя велика – видишь, какой синяк ты мне поставила?! – Он обиженно надул губы. – Боли-ит…

– Ну я извиняюсь, чё?! – Аксютка пожала плечами. – Но ты сам виноват, Царь Обезьян…

– Прекрасный, – терпеливо уточнил Сунь Укун.

– Ага, Прекрасный Царь Обезьян, нечего было обзываться. Сам, значит, первым начал, а я…

– О Будда многомилостивый…

Сунь Укун прикрыл глаза и молитвенно сложил руки перед собой, пытаясь принять безмятежный вид. Его выдавали только дёргающийся глаз и нервно приподнимающаяся верхняя губа, обнажающая внушительный белый клык. Царь Обезьян встал на голову и замер, мысленно читая успокоительные сутры, потом перевернулся, вздохнул и обратился к Гаврюше:

– В беседке нас ждут мои братья. Пойдёмте скорее.

Он развернулся и быстро пошёл к беседке, размашисто шагая полуголыми ногами.

– А почему небо-то такое мрачное, Прекрасный Сунь Укун?

– Потому что, – многозначительно и совсем без смеха ответил Царь Обезьян.

– Он всегда такой? – Аксютка и Егорка бежали за ними следом, перешёптываясь на ходу.

– Не знаю. Но вообще-то он хороший, он меня бананами угощал.

Когда друзья вбежали в беседку, небо совсем затянуло тучами, но дождь так и не пошёл.

– Чё ж с погодой-то у вас творится… – задумчиво пробурчал Гаврюша и поклонился присутствующим в беседке. – Здравствуй, Чжу Бацзэ, Свинья Познавшая Таланты. И ты здравствуй, белая рыбина… э-э-э… то есть Ша Сэнь.

– Здравствуй, мастер Гав Рил, великий Дух Дома, хрю, – поклонился Чжу Бацзэ, придерживая раздувшийся от еды живот, чтобы не упасть. – Здравствуй, ученик Егор Ка.

– Здравствуй и ты, неизвестная и вкусная девоч-чка… – жадно облизнулся Ша Сэнь.

– Здра-асте. – Аксютка неуверенно помахала ручкой.

– Да ещ-щё и веж-жливая. Хорош-шая, вкусная и веж-жливая девоч-чка! Благодарю тебя за подарок, мастер Гав Рил, уваж-жающий традиции демонов Поднебесной!

Вечно голодный демон-рыба-конь в один прыжок оказался рядом с рыжей домовой, обнюхал её, и в животе у него заурчало.

– Прекрасный Сунь Укун, ну сколько можно?! – отчаянно вскрикнул Гаврюша, закатывая рукава. – Надень на него намордник, что ли, а то он так всех моих учеников съест! А в этом разе я ж за себя не отвечаю, у меня тоже нервы…

– Извините, а можно я лучше домой пойду? – Аксютка мигом спряталась за мохнатую спину Сунь Укуна. – А то там у меня это… дела всякие… экзамены, зачётки, укусить подругу и…

– Он не тронет тебя, драчливая Аксют Ка! А будет приставать, вдарь ему ногой сама знаешь куда…

Обиженный стройный юноша с рыбьей чешуёй на лице удалился в угол и прилёг, свернувшись калачиком. Все более или менее спокойно выдохнули, даже демон-свинья. Он явно не одобрял пристрастия своего друга к поеданию маленьких детей.

– Ну, господа хорошие,