Что?

- А мама? Она знает? - спрашиваю непослушными губами.

Его слова никак не хотят сформировываться в осознанную мысль, я просто не могу в это поверить.

- Конечно, у нас с этим строго, документы соответственные подписываются, - еще что-то говорит доктор, но я уже не слушаю, оглушенная.

Мама сама согласилась, сама подписала, легким росчерком пера поставила крест и на мне тоже. Теперь мы все ему обязаны, и если раньше, еще буквально пару мгновений назад до прихода врача, у меня все же была крошечная надежда, что мне удастся как-то переменить ситуацию, возможно в этом бы мне помогла мама, но сейчас понимаю, не будет ничего, не будет… ведь он для нее теперь спаситель.

Все, финита ля комедия, приехали. Я даже присаживаюсь обратно на диван, перед этим вставала, когда увидела лицо доктора в проеме двери. Ноги не держат, я оглушена и сражена. Нет, я рада, что мама теперь здорова, но этот зверюга рядом сделал все, что бы и ему от этого были одни бонусы. Конечно, благодарная теща лучший союзник.

- Могу я с ней увидеться? – спрашиваю тихо, пытаясь вернуть свой мир на ось, с которой он слетел слишком стремительно.

- Она спит, но вы можете подождать, пока она проснется или приехать завтра.

- Я подо… жду, - хочу сказать, но не успеваю, потому что меня нахально и будто имеют на это право перебивают.

- Мы заедем завтра, с самого утра, - отвечает за нас двоих Диамон, а мне рычать на него хочется.

Все продумал гад, все. Знает, ведь, что я признательна ему за чудодейственное выздоровление матери, а значит не за чем больше строить из себя сопереживающего, можно уже сейчас востребовать благодарность.

Доктор кивает ему и переводит взгляд на меня, а мне ничего не остается, как кивнуть под внимательным взглядом альфы. Давит на меня, сволочь.

- Хорошо, тогда до завтра, - разворачивается доктор и уходит, оставляя нас наедине, а я, смотря в его спину, жалею даже, что он так быстро ушел.

- Поехали, - решительный голос врывается в мои мысли, и я киваю обреченно.

Нет, я благодарна, конечно, благодарна, но… себя не обмануть, я не хочу быть с ним, домой хочу, в палату к маме хочу, а не к альфе.

- Можно, я все-таки к ней зайду? - спрашиваю, поворачивая голову, и жду ответа, уже зная, что он будет отрицательным, но мужчина меня удивляет.

Кивает и протягивает руку ко мне, а когда я не шевелюсь, ждет. Не убирает руку, видя мою заминку, потому… вкладываю свою, слегка подрагивающую ладонь, в его. Не понимаю этого жеста. Не понимаю. Но и выбора я лишена.

Сжимает мою ладонь, двигаясь уверенно по коридору и минуя несколько поворотов, будто точно знает куда идти, и лишь когда останавливается возле одной из палат, отпускает мою руку. Я смотрю в окошко перед собой и вижу спящую маму, провожу ладонью по стеклу, но так и не решаюсь зайти внутрь. Ведь я не одна, а присутствие альфы удручает, да и не хочу будить ее. Главное, что теперь все хорошо и как бы я не хотела этого признавать, благодаря ему...

- Спасибо, - шепчу, поворачиваясь к альфе, и поднимаю голову, встречаясь с его глазами. Он исследует мое лицо, а затем решительно притягивает к себе в объятья, так что я утыкаюсь носом в его грудь.

- Прости меня, - слышу его тихое на ухо, вдыхая присущий только ему запах, и где-то глубоко внутри что-то болезненно дергается в ответ, посылая едва уловимую волну тепла, но, когда мужчина выпускает меня из объятий и командует: «поехали» в своей излюбленной манере повелителя, она испаряется.

Если бы все было так просто, уже бы простила, ну или хотя бы ради матери попыталась, но… что-то внутри, наверное, это и есть – затаенная обида, непринятие, непонимание его поступков, настойчиво этого не позволяют, возводя и укрепляя стены от проникновения.

Не надо иметь много ума, чтобы понимать, что поедем мы не ко мне и как подумаю, чего он ждет, так все внутри и переворачивается. Секса он от тебя хочет, Айрина, секса, ехидный голосок внутри меня ухмыляется. Будто я не знаю, что именно за этим он везет меня к себе и если бы только это, если бы, но еще одна мысль, беспокойная, тревожная, не дает покоя.

- Я беременна? – спрашиваю тихо, когда мы отъезжаем от клиники, но, кажется, что мой вопрос звучит как раскат грома в тихом поле, только вспышки молнии перед ним не хватает.

Почему-то точно уверена, что он знает ответ на мой вопрос, а я не хочу ждать задержки, если она будет, и результатов тестов тоже, мне необходимо знать это сейчас. Но мужчина не отвечает, смотрит прямо перед собой, на дорогу, сжимает руль уверенно, направляя автомобиль в сторону его дома, не моего. Даже не смотрит на меня, игнорирует, будто и вовсе не слышал вопроса, но я-то знаю - услышал, и это… промедление, его молчание давят настолько, что дышать тяжело и воздух колючим кажется. И лишь, когда машина останавливается, а альфа выпускает из своих рук руль, звучит ответ.

- Да, - а вот и вспышка, с опозданием.

Выходит из машины, кинув на меня какой-то совершенно непонятный мне взгляд, оставляя наедине с этой новостью, а я… я даже вздохнуть не могу, дыхание замерло в груди. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Одно дело предполагать, сомневаться, даже надеяться, что пронесет, а совершенно другое знать точно – не пронесло. Голову сдавливает в железные тиски и, кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди - разрывается. Не хочу…

А дверь тем временем с моей стороны открывается и голос его тихий такой, напряженный, как сквозь вату доносится:

- Пошли домой, - я в ответ могу только отрицательно качать головой, потому что в мыслях набатом звучит: «не хочу, не хочу, не хочу», последнее на крик похоже, и я не сдерживаюсь, слова сами вылетают наружу.

- Не хочу детей от тебя, ненавижу, - мой голос похож на шипение, а взгляд заволочен весь ненавистью глубокой. К нему, к обстоятельствам, к провидению, что решило будто из нас может быть пара «идеальная»…

- Айри, девочка, что ты такое говоришь, - изумленный голос, не верящий, пробивается в мои мысли, как сквозь толщу воды, коей я охвачена, как вязкой тиной, что заволакивает в свои воды, мешает выбраться.

Не выбраться уже оттуда, все кончено.

Поднимаю взгляд невидящий на него и не