сейчас окончательно, можно сказать разумно, осознаю, что это никто иной, как альфа. Инстинктивно, где-то внутри себя, я, конечно, понимала, что это он. Альфа и пахнет по-особенному, и туфли я его знаю, но когда возможность связно мыслить возвращается, понимание того, что могла даже не заметить кого-то другого, похоть застилала глаза настолько, что я была превращена в похотливое животное, и это осознание обрушивается невыносимой тяжестью, заставляя ругать себя всеми словами, что только знаю. Хотя, я себя, конечно, накручиваю, ведь никого другого я не хотела, только его… чтобы его руки, его член, его прикосновения… но мысль, что это все неправильно, не дает покоя. Как я могла вообще? Как? Может, это какое-то отравление? Но я никогда не слышала, чтобы можно было из девственницы, которая всегда сторонилась мужчин, превратиться в нимфоманку. И все же, хоть и груз, ненормальной сексуальной озабоченности, давит на плечи, я чувствую облегчение, что это альфа был рядом, а не кто-то другой. Не представляю, чтобы я делала будь это кто-то другой, будь это чьи-то чужие прикосновения… Пусть он и зверь, пусть ночью у нас было какое-то совместное помешательство, что продолжилось сейчас, но я бы не хотела, чтобы иной мужчина вот так ко мне прикасался. Не знаю почему, не могу объяснить, но в данный момент просто не представляю на себе чужие руки, слишком хорошо чувствую себя сейчас в его объятьях. Что-то внутри подсказывает, что так не должно быть, что я не должна спокойно лежать рядом с альфой, но почему-то сопротивляться не хочется, наоборот, кажется, будто все происходящее правильно. Будто так и должно быть.

Спустя какое-то время член внутри меня уменьшается и легко выскальзывает, а я лежу, не шевелясь, пытаясь придти в себя, и осознать, что физиология у оборотней отличается от людей, вряд ли у человеческих мужчин тоже самое происходит в конце полового акта. Додумать мысль не получается, что-то постоянно ускользает, очень важное. А еще я оказываюсь сбита столку нежными прикосновениями к лицу. Будто… будто Диамон что-то чувствует ко мне очень сильное, полное нежности, но поверить в это слишком сложно после всего, практически нереально.

Альфа внимательно вглядывается в мое лицо, пока я прячу взгляд от неловкости из-за такого пристального внимания, а затем вздыхает как-то слишком тяжело и подхватывает меня на руки. Я взвизгиваю, испугавшись перемещения, но Диамон успокаивает, улыбаясь мне в ухо и шепча: «только помоемся». Заходит в ванную, так и держа меня на руках, а я даже не вырываюсь, чувствую себя еще более разбитой, чем до этого, даже шевелиться не хочется, да и при движении внутри все начинает ныть от болезненных ощущений. Мужчина включает горячую воду и закрывает ванную, чтобы та набиралась, а затем опускает меня в нее, очень аккуратно, заботливо. Я же морщусь от того, что меня сажают в нее. Боль между ног напоминает о себе, острыми иголками впиваясь в сознание и  прогоняя сонливость.

- Что со мной? – вместо голоса еле слышное хрипение.

Я не поднимаю взгляда, мой взор устремлен только между моих ног, где виднеется кровь. Мне страшно. И тело тут же реагирует на страх, посылая дрожь. Даже зубы начинают отбивать чечетку. В ответ тишина. Альфа молчит, а я поднять взгляд боюсь, замечая по своему телу мелкие царапины, но когда, все же решившись, поднимаю взгляд на него, тут же краснею под его пристальным взором, что сканирует меня, подобно лучу сканера. Пытаюсь прикрыться руками и волосами. Мне стыдно, страшно, я чувствую себя еще грязнее, чем есть. И даже не спишешь ни на кого, не обвинишь, сама же просила, даже умоляла, как некоторое мгновение назад. И все же кажется, что со мной что-то произошло, что не я все, что мне что-то сделали, подсыпали, отравили, потому что мое поведение не поддается анализу, еще и молчание альфы не дает успокоиться.

- Это течка, - вдруг слышу его голос и вздрагиваю.

Течка? Что это такое вообще?

- Так бывает у волчиц, - отвечает альфа на не озвученный вопрос.

- Но я не волчица, - пытаюсь осознать сказанное им, тихо шепча в ответ.

- Ты моя пара, поэтому это не важно, - объясняет мужчина и прикасается к плечу, вроде как успокаивающе.

Убирает прядь волос, закладывая ее за ухо и шепча на ухо:

- Все будет хорошо, милая, - и этот шепот на ухо будоражит что-то во мне, тело снова реагирует, сжимаясь, а горячая вода, что мягким прикосновением щекочет между ног, только еще больше разжигает пожар, казалось бы потушенный.

Я сжимаю руки в кулаки, сдерживаясь, чтобы не дрожать и не поддаваться поглаживаниям альфы мочалкой с нанесенным на нее гелем, не ластится, выпрашивая ласку. Нет, я не буду больше просить. Умру, но не буду. Это слишком низко.

- Просто твой организм перестраивается под меня, - продолжает тихо шептать, вызывая табун мурашек по коже своим тихим голосом, с едва уловимым рычанием.

- Вы, что все озабоченные? – изумленно переспрашиваю, а в ответ звучит смешок.

- Нет, - отрицает мужчина, но я не согласна с ним.

Да и внизу живота с этим тоже не согласно. Все сжимается и просит… просит большего. Больше прикосновений, больше ласки, больше рук, больше его тела.

- Зачем подстраиваться? – спрашиваю хрипло, пытаясь бороться со своим желанием.

Это же не нормально. Не по-человечески.

- Чтобы ты могла принять меня, а твой организм волчат, - опускает между ног мочалку в невинном жесте намыливания всего тела, а меня простреливает острая искра, заставляя изогнуться и прикрыть глаза, но тут же испуганная мысль, пронесшаяся со скоростью ракеты в сознании, открывает их. Волчата!

Какие такие волчата? О боже, мы же не предохранялись. Как я могла об этом забыть? Как я могла вообще об этом не подумать? Хотя какое там… я не думала, мыслей не было, они все разбегались, как и сейчас, под накатывающем волнами вожделении.

- Я не хочу волчат, я и вас тоже не… - пытаясь не ластиться к его путешествующей руке, прошептала и, не договорив, ахнула, когда тело прострелила новая волна.

Глаза закатались, и между ног снова стало невыносимо больно. Что он со мной сделал? Беспокойная, блуждающая мысль терялась под новыми судорогами внутри, которые заставляли дрожать и сжиматься. И если в прошлый раз я просила сама, то сейчас нет. Диамон, видимо понимал, что я в нем нуждаюсь, хотя словами я это отрицала.

- Сейчас, маленькая, потерпи, - его рычание возле уха щекочет волосы, и заставляет прижиматься к его щеке, в поиске любой ласки и прикосновений. Его кожа немного шершавая от