45

Серафина пришла в такое возбуждение, что принялась тараторить со страшной скоростью.

– Я работаю над отчетной каури о странствии Мерроу, – рассказывала она. – То есть работала до нападения на Лазурию, часами просиживала в Остроконе…

– Подожди, Серафина, помедленнее! – остановила ее Лин. – Что это за странствие?

Серафина принялась объяснять.

– Через десять лет после разрушения Атлантиды Мерроу отправилась в путешествие по всем мировым водам. Она сказала, что искала безопасное место, в котором могли бы поселиться русалки, потому что Миромара уже не могла вместить весь подводный народ. С собой она взяла несколько министров и слуг. Это единственный случай за всю историю правления Мерроу, когда она покидала Миромару.

– Думаешь, во время этого путешествия Мерроу спрятала талисманы? – уточнила Ава.

– Да.

– А почему она не припрятала их в Миромаре? – спросила Астрид.

– Слишком рискованно: вокруг постоянно находились придворные, кто-то мог ее увидеть, – помотала головой Серафина. – Как я уже говорила, в Остроконе Миромары хранится большая коллекция каури, рассказывающих о странствии Мерроу.

Я успела прослушать около двадцати, но их там гораздо больше. Возможно, в одной из них говорится, где именно Мерроу побывала во время путешествия, или повествуется об особо опасных местах, в которые ей довелось попасть. Скорее всего там-то она и спрятала талисманы.

Астрид скептически посмотрела на принцессу.

– Но Мерроу могла спрятать талисманы где угодно.

– Я знаю, Астрид, но с чего-то нужно начинать, – возразила Серафина.

– Русалочки, смотрите! – воскликнула Лин, указывая на плиточки с буквами.

Она прочитала вслух три слова, сложенные из плиточек: «шокорет», «апатеон» и «амагитор».

– Ну и на что тут смотреть-то? – спросила Астрид. – Белиберда какая-то.

– Сначала я и сама так подумала, но это настоящие слова – их произнес Аббадон. Сперва я решила, что чудовище просто издает нечленораздельные звуки, но это не так. Оно разговаривает. Слово «shokoreth» – арабское, «apateón» – греческое, а «amăgitor» – румынское. И каждое означает «обманщик».

– Зачем монстр снова и снова повторяет одно и то же слово на разных языках? – спросила Бекка.

– Не знаю. А вот эти слова, – Лин указала на цепочку букв, – «Дэмонас тис Морса»[46] означают «демон Морсы».

– Морса вроде бы древняя богиня, так ведь? – заметила Ава. – О ней обычно не принято говорить.

– Это темная богиня, – сказала Лин. – Согласно старым мифам, она была богиней – пожирательницей падали и принимала вид шакала. Древний подводный бог Хорок относил души умерших в загробный мир, а Морса убирала их тела. Однако Морса возжаждала власти и стала практиковать некромантию. Она хотела создать армию мертвецов и свергнуть Нерию. Узнав об этом, Нерия пришла в ярость и наказала Морсу, дав ей лицо трупа и тело змеи. Потом она надела ей на голову корону из скорпионов и отправила в изгнание.

– Ух ты. Вот это беспристрастность. Мораль истории: никогда не связывайтесь с Нерией, – сказала Нила.

– В Атлантиде был храм Морсы, – вспомнила Серафина.

– Возможно, там мы бы узнали больше, – предположила Бекка. – Если бы только смогли туда попасть.

– Ни за что на свете, – замотала головой Астрид. – Там повсюду опафаги. Мы и на пять лиг не приблизимся к храму, как нам поотрывают головы.

– Почему? С какой стати кучке кровожадных каннибалов позволили захватить развалины Атлантиды? – спросила Нила.

– Потому что Мерроу заставила их отступить в Пустоши Тиры, воды, окружающие Атлантиду, – пояснила Серафина. – Опафаги жили в Миромаре и охотились на русалок, а Мерроу пожелала это прекратить, поэтому по ее приказу аква геррьери окружили каннибалов и загнали в Пустоши.

– А Мерроу неплохо все продумала, правда? – вздохнула Нила. – Развалины Атлантиды – важнейшее место в истории русалок, там можно отыскать археологические памятники древности, но из-за опафагов мы и носа туда сунуть не можем.

– Я тоже об этом подумала, – кивнула Серафина. – Раньше я полагала, что это просто одно из ее необъяснимых решений, но только до тех пор, пока баба Вража не рассказала нам, как на самом деле была разрушена Атлантида. Все историки пишут, будто, по словам самой Мерроу, она поселила опафагов в водах вокруг Атлантиды потому, что нужно же было куда-то их девать, а развалины… ну, от них не было никакого толку. Но теперь я считаю, что она отправила туда опафагов нарочно, чтобы никто не смог исследовать руины.

– И чтобы никто не узнал правду, – подхватила Ава.

– Точно. В этих развалинах скрыты нужные нам подсказки, я в этом уверена. Если бы только мы могли до них добраться, – вздохнула Серафина.

– Опафаги едят своих жертв живьем, знаете ли, – подлила масла в огонь Астрид. – Пока их сердца еще бьются и кровь еще льется – тогда плоть сочнее.

– Да ты у нас просто луч света во мраке безнадежности, – съязвила Лин, вставая из-за стола. – Мы не можем попасть в Атлантиду, зато можем наблюдать за Аббадоном. И покамест я собираюсь этим заняться. Вот наш план на завтра: Ава увидела, что чудовище ненавидит свет, а я должна выяснить, есть ли у него другие слабости. Сегодня я узнала не слишком много, только слово «обманщик». Пусть это и не талисман, но с чего-то же надо начинать, как сказала Серафина.

Она зевнула и объявила, что собирается на боковую. Бекка, Нила и Ава последовали ее примеру, но Серафина с ними не поплыла. Она не чувствовала усталости и сидела, глубоко задумавшись.

Астрид вновь принялась кидать в стену мяч для макрельбола.

– Как ты собираешься все это провернуть, Серафина? Как ты проберешься в Острокон, чтобы послушать каури, если Лазурия захвачена? Как попадешь в Атлантиду? Как ты намерена убить Аббадона?

– Пока не знаю, но, возможно, я смогу получить помощь. Если мне удастся разыскать дядю и брата, они, может быть, что-нибудь придумают. Если моя мать все еще жива…

– Если, если, если, – перебила Астрид. – Это не начало, а конец. Тебя убьют. – Она посмотрела на дверь в спальню. – И их всех тоже убьют. Это какая-то дурацкая шутка. – Она швырнула мяч, вложив в бросок больше силы. – А вот еще одна: я – потомок Орфео, величайшего волшебника всех времен.

Последнюю фразу Астрид пробормотала себе под нос, но Серафина услышала.

«Почему она так переживает из-за того, что Орфео – ее предок? – подумала принцесса. – Из-за того, что он совершил, или здесь кроется что-то еще?»

– Послушай, Астрид… Знаешь, баба Вража права: магия становится такой, какой мы ее делаем. То, что Орфео был злым, еще не