«Я должен найти „Салим“. Я должен выяснить, что такое Ноков и как он действует. Я должен это узнать, и побыстрее».

Проходит день, за ним еще один. Сигруд и Тати ежедневно практикуются на пустыре, теперь уделяя особое внимание пистолетам. Иногда Ивонна помогает («Он учит тебя стрелять как трехсотфунтовый мужик, — ворчит она как-то раз, — так что давай я лучше покажу, как все делают люди меньших габаритов, прежде чем ты себе что-нибудь вывихнешь»), но ей приходится постоянно ездить в город в ожидании телеграммы, так что чаще они с Тати оказываются наедине.

Дрейлинг чувствует, как она с ним сближается, желает его одобрения, заботы, внимания. Он дает ей нужное — самую малость, чтобы протянуть еще один день.

Сигруд понимает, что прибегает к тому, чему его учили: он ведет себя как дрессировщик, которому достался капризный зверь. Он ненавидит себя за это.

Он знает, что сделал правильный выбор. Но еще он понимает, что боится с кем-то сблизиться — и снова понести утрату. Он не может избавиться от ощущения, что ему судьбой предначертано сеять в этом мире смерть, причем такую, что чаще поражает невинных, а не нечестивых. Впрочем, наверное, это малодушная жалость к самому себе.

«Я профессионал, — думает он, наблюдая, как Тати чистит револьвер, — или трус?»

В тот день Ивонна, вернувшись из города, выпрыгивает из машины и даже не снимает шоферские очки. Она тыкает в Сигруда пальцем и рявкает:

— Ты. Внутрь. Сейчас же.

Сигруд встает, слегка кивая Тати, чтобы та поняла: все в порядке. Потом следует за Ивонной в дом.

— Старушка Мулагеш наконец-то дала о себе знать, — говорит Ивонна чуть-чуть насмешливо. Она сует руку в карман жакета, достает телеграмму и швыряет ему. — Хотя я понятия не имею, что это значит.

Сигруд открывает телеграмму. Она очень короткая и простая.

SQ QG6596 ТОЧКА

ПОСЛЕДНИЙ ИЗВЕСТНЫЙ АКТИВНЫЙ КВАДРАТ ТОЧКА

УКАЗАН КАК ДЕЙСТВУЮЩИЙ В 1718 ТОЧКА

Сигруд выпрямляется, чешет затылок и думает.

— Ну? — спрашивает Ивонна. — Это тебе чем-то помогло?

— Помогло. — Сигруд тяжело вздыхает. — Но мне понадобится карта. Карта мира.

— Но… постой. Какой в этом смысл? Это же… чушь.

— Военно-морской флот Сайпура не использует широту и долготу. У них своя секретная система географических координат — такие большие квадраты, из которых состоит океан. Квадраты внутри квадратов. — Он постукивает кончиком пальца по первой части телеграммы. — Это код конкретного квадрата — по первым двум буквам я могу сказать, что он расположен в Сартошанском море, к югу от гор Машев. Приблизительно вдоль границы между Жугостаном и Сайпуром. Если у меня будет карта, я смогу определить точнее.

— Значит, там в последний раз видели этот твой корабль, «Салим»?

— Если Мулагеш пишет правду, то да… в 1718-м, спустя два года после того, как он якобы затонул.

— Получается, история с затоплением — прикрытие?

— Полагаю, да. Видимо, корабль выполнял там какую-то секретную миссию, но я понятия не имею какую.

Ивонна достает из сумочки папку и садится напротив Сигруда.

— Значит, теперь ты поплывешь туда, чтобы проверить?

— Как? У меня нет лодки.

Она пожимает плечами.

— У меня есть.

— Правда?

— Конечно. У меня много лодок. Я владею небольшой транспортной компанией с центром в Аханастане. Точнее, я владею компанией, которая владеет другой компанией, которая владеет третьей компанией… ну, ты уловил суть. Я могу достать тебе лодку… если ты считаешь, что отправиться туда — действительно разумно.

Он вздыхает опять, еще тяжелее.

— Я… думаю, да.

Она бросает на него взгляд.

— Тебе велели защищать Тати.

— Как я могу защитить ее, если я не знаю, кто она такая? Куда я могу ее отвезти, если на самом деле не понимаю наших врагов? Я не знаю его пределов, его поведения, его желаний. Этот корабль, «Салим»… там все началось. Война Шары, все эти божественные баррикады — все проистекает оттуда.

— Итак, теперь ты отправишься странствовать по миру? — спрашивает Ивонна и фыркает. — Даже обсуждать это абсурдно… Сколько времени уйдет, чтобы добраться туда? И какая лодка тебе понадобится?

— Из Аханастана к северной оконечности Сартошанского моря… Это не легкая прогулка. Больше восьмисот миль, несомненно. Чтобы попасть туда, нужна по меньшей мере неделя, а то и больше. И поскольку я предпочитаю плавание в одиночку, мне нужна лодка, которой я смогу управлять сам. Может, сорока- или пятидесятифутовый кеч с бизань-стакселем.

— Не стану притворяться, будто что-то поняла, — говорит Ивонна. — Я плачу Дмитрию за то, чтобы он разбирался в лодках вместо меня. Если ты действительно уверен — если ты уверен, что должен следовать этим путем, — запиши свои требования, и я попрошу Дмитрия проверить, есть ли у нас что-то подобное. Если нет, я уверена, он разыщет нужное для тебя. — Ивонна достает портсигар и длинный костяной мундштук — одно из немногих аристократических пристрастий, которые она сохранила. — Еще две недели здесь. Это действительно безопасно?

— Нет, — говорит Сигруд. — Но я не вижу другого выхода. И я не хочу брать тебя с собой. Все это может оказаться ловушкой.

— Потрясающе, — произносит Ивонна ровным голосом. — Что ж, пока ты думал о наших врагах, я поразмыслила о возможных союзниках. Ты упомянул об особых случаях в благотворительном фонде, и я кое-что вспомнила… Имя Мальвина Гогач тебе о чем-нибудь говорит?

Сигруд склоняет голову набок.

— Это одно из имен в списке, который был у нашего врага.

— Ага. Понятно. Твоя теория подтверждается. — Она открывает папку, что лежит на столе. — Гогач была одним из первых особых случаев, но Шара так и не добралась до нее. Она пыталась снова и снова. Гогач появлялась в каком-нибудь приюте. Мы узнавали об этом через систему внутреннего оповещения сиротских домов. Шара отправлялась с ней повидаться. Но еще до того, как она добиралась туда, девушка исчезала.

— Она поняла, что за нею охотятся? И каждый раз сбегала?

— Я точно не знаю. Шара упоминала о том, что каждый раз, когда приходила в приют, чтобы повстречаться с барышней Гогач, у нее возникало очень странное чувство, что она здесь уже была. Всего-то несколько минут назад, как будто чуть раньше вошла и снова вышла, а потом все забыла. Это было весьма необычно. И очень ее расстраивало. А потом она узнавала, что Гогач исчезла. Так повторялось снова и снова, по меньшей мере четырежды. Потом она попыталась разыскать эту Гогач еще раз, в Мирграде. И не рассказала мне, что тогда случилось.

— Думаешь, Шаре удалось с ней связаться?

— Да, — говорит Ивонна. — Я думаю, наша Шара наконец-то настигла барышню Гогач. Они встретились. Но я не знаю, что случилось потом. Зато я нашла в досье ее фото.

Она вытаскивает маленькую карточку и показывает Сигруду.

Единственный глаз дрейлинга широко распахивается. С дешевого черно-белого снимка глядит девушка, которая спасла его на скотобойне: