- Тино знал про виллу? - спросил я.
Базиль лишь покосился на меня, но не свернул с путаного своего сюжета:
- Он привел меня в галерею к Бохману! А Бохман познакомил с Оверсвельдом, который знал Карлсгейма, который! обнаружил у себя в подвале фрагмент древнего святилища! Очевидно! это было святилище Хель! Сохранился самый алтарь! Мы стали искать адептов!
- Вы... что? - опешил я.
- Посвященных! жрецов! адептов! последователей культа богини Хель!
- О господи!
- Именно! С ума сойти – два года ежедневных поисков!
- Нашли? - спросил я не без сарказма.
- Нет! - рявкнул Базиль, как будто в том была моя вина. - Мы по уши залезли в самое дикое язычество, какое только существует! Мы внедрились и к сатанистам! Вот ты знал, что в малю-ю-юсенькой Скандинавии существует тьма тьмущая сатанинских группировок? Есть простые деревенские колдуны – они ненавидят снобов "люцифирианцев". Те в свою очередь презирают "язычников", которые пытаются изъять из сатанизма христианскую составляющую! А "язычники" немедленно плюнут тебе в рожу, если узнают, что ты якшался с "релятивистами" – это мажоры-аристократы, поклонники де Сада и Фауста. Я видел Черную мессу! Я участвовал в празднике весеннего солнцестояния! Я ходил на шабаш и отмечал пятницу 13-е безнравственным разгулом! Все для того, чтобы найти последователей Хель! настоящих хранителей! истинных мистов!
- Но зачем? - спросил я.
- Чтобы вернуть им святилище, естественно! Представляешь?! подлинное святилище их богини! Его ценность для них не-со-пос-тавима! с научным интересом любого уровня! И вот, Карсгейм поехал в Бразилию к одному монаху, спецу по тайным культам. А меня Тино повез во Флоренцию к ***бергу. ***берг никогда не соглашался консультировать незнакомых, а из нас только Тино его и знал. Мы пришли к ***бергу, и там... - Базиль так многозначительно посмотрел на меня , что я догадался:
- Ты встретил хозяйку виллы.
- Нет!! - возликовал Базиль. - Я узнал, что культа богини Хель больше не существует!
- Гм. Расстроился?
- Нет!! - ликованию Базиля не было предела. - Я организовал аукцион, чтобы продать алтарь! и! ко мне пришел Николас К***! ну ты знаешь! Художник!
- Не знаю я никакого художника Николаса.
- Ну и зря! Очень живенько рисовал цветные стрелки! Покупали задорого!
- РисоваЛ?
- Да! Застрелился! Лет семь назад!
- А тогда он пришел к тебе и… - безуспешно попытался я удержать историю от очередного поворота.
- Знаешь! Странное это было дело! Он только закончил триптих в совершенно новой! для себя! манере! Говорили, что это настоящий прорыв в современной живописи! Возникла шумная дискуссия! Где ты, вообще, был-то?!
- Ты же в курсе. Я не интересуюсь современным искусством, никаких новостей о нем не читаю, ни в каких дискуссиях не участвую.
- Да! ты невежда! Ты худших из невежд, так как чванишься своим невежеством! Кстати! давно хотел спросить! Как тебе удается быть настолько не в теме?
- У меня есть секретарь-референт.
- Ха! Должно быть, тепленькое местечко!
- Так что там с тем художником, а то я бы пошел уже спать.
- Ну нет! Так!.. Художник!.. Пришел перед самым аукционом! И прямо в лоб! «Вы, я слышал, интересовались одной виллой»! Одной, говорит, виллой! - И тут Базиль неожиданно замолчал надолго. Я даже растерялся. И когда я решил, что все, история закончилась, Базиль, пребывавший во время паузы в каком-то замороженном состоянии, очнулся. - Мда! - сказал он так, что «Компания на лоне природы» вздрогнула. - После того, как я отвез алтарь к Авесоль на виллу, я побывал там еще три раза! Последний! больше семи лет назад. Мраааачное! местечко! Но! тебе понравится! Авесоль тоже помешена на подлинниках!
- А кто такая эта Авесоль?
- Тсс! Никто ничего не знает! Ничегошеньки! А говорят всякое! Рассказывают, что она выросла в крошечном монастыре, затерянном в дебрях Латинской Америки! Там спали на каменном полу, а под голову клали череп! какой-нибудь ранее почившей сестры! Монастырское кладбище состояло из одной могилы. Когда умирала монахиня, ее на время закапывали, а потом доставали. Кости расходились на всякие нужды. У них все было из костей. Чаши из черепов! Четки из зубов! Швейные иглы из тонких косточек! Иногда покойницу откапывали и оказывалось, что тело не истлело! Тогда! святую мумию укладывали в одну из ниш – в церкви или в келье. А! гроб тоже был один! И переходил от монахини к монахини по наследству! Когда он никому не был нужен! в нем спала матушка-настоятельница! И они истязали друг друга! Чтобы чувствовать те же страдания, что и Христос! У Авесоль, говорят, все тело изуродовано! Поэтому! она так кутается!
Мы помолчали.
- Не очень-то похоже на правду, - сказал я. - Один гроб. А если за короткое время умрут двое? К тому же, чтобы тело истлело быстрее, его нужно закапывать прямо в землю, именно так поступали отцы-кордильеры.
Базиль раздраженно зафыркал.
- Ну может быть! может быть!.. Но вот ты увидишь виллу и тогда! мы поговорим!
3.
Базиль – главный кошмар моей жизни.
Он похож на двухметрового пупса: пухлый, розовый, большеголовый; на голове сбившиеся к затылку белокурые пушистые кудряшки. Лицо у Базиля мясистое и румяное, нос толстый, загнут кверху и похож на разношенный башмак; под выдающимися надбровными дугами с белесыми бровками – маленькие, но яркие синие глазки; рот сочный, толстогубый; и один аккуратный круглый подбородочек с ямочкой по центру выглядывает из второго – окладистого, разлитого по шее.
Он прицепился ко мне в младших классах и с тех пор считает "лучшим другом". Я никогда не мог найти этому объяснения, поскольку с возрастом разница между нами становилась только очевиднее. Я сам не сделал ни одного движения к тому, чтобы эта "дружба" состоялась. Больше того, я открыто объявлял, что не хочу ее – в первые годы активно, затем все более вяло; наконец, я перестал сопротивляться, поскольку это уже стало походить на попытки, находясь в подвале, отодвинуть облако
