Когда Уна, уложив отдыхать «обессилевшую» Нэссу, спустилась, мы захватили корзины и отправились за покупками.
Дорога к главному рынку, который располагался почти на самом берегу Кайны, была неблизкой. До конца ремесленного района, через лабиринт запутанных улиц старого города — к центральной городской площади. За ней начинался торговый квартал, и оставалось совсем чуть-чуть. Я не любила этот путь. Не потому, что нужно долго идти, а из-за того, что, так или иначе, обязательно проходила мимо нашего особняка. Вернее, бывшего отцовского. Теперь в нем жил лорд-протектор — высший, который стал наместником и с недавнего времени правил побежденной Варрией.
Огромный величественный особняк с мраморными колоннами и скульптурным фронтоном полукругом «обнимал» центральную площадь с юга. Прямо напротив него пронзал небо шпилями королевский дворец, справа располагался храм пресветлой Каари, а слева строился новый — во славу темного Сахтара.
Я не хотела смотреть ни на дом, ни на храмы — слишком много неприятных воспоминаний и чувств, — поэтому, когда мы достигли площади, низко опустила голову и ускорила шаг. Прочь отсюда и поскорее.
Мы были уже на середине, когда толпа вокруг вдруг встрепенулась, заволновалась, загудела, срываясь то на крик, то на шепот.
— Высшие… Смотрите… Высшие идут…
Высшие?
Да еще и идут?!
Услышанное не просто удивило — потрясло, и я не выдержала. Вскинула голову, поворачиваясь туда, куда указывали… кивали… косились все окружающие.
Они неторопливо двигались от королевского дворца к новому храму Сахтара — три высоких широкоплечих человека, и суетливый уличный гомон стихал при их приближении, сменяясь пронзительной тишиной. Хозяева города… Новые властители страны… Складки длинных плащей-мантий, полностью скрывавших фигуру, мерно колыхались в такт уверенным шагам, а капюшоны, которые даже не касались лба, отбрасывали тень настолько густую, что лиц как бы и не существовало вовсе.
Загадочные высшие. Странные. Непостижимые. В Кайнасе их было мало. Кто-то утверждал, что десять, кто-то настаивал, что двадцать. Слухи по столице ползли самые разные, но сплетники соглашались в одном: все высшие маги — то ли друзья, то ли сослуживцы лорда-протектора, прибыли вместе с ним, с ним же и работают.
В любом случае, высшие никогда не ходили пешком, как простые смертные, предпочитая неведомые варрийцам «теневые тропы», а если и появлялись в присутственных местах или на официальных церемониях, то обязательно в этих своих бесформенных одеяниях. Так что понять, как они выглядят на самом деле, и кто скрывается под черными мантиями — обыкновенные люди или жуткие чудовища, не представлялось возможным. Что, естественно, порождало массу невероятных слухов.
Я помню, как жена пекаря, округлив глаза, громким шепотом вещала подругам:
— На самом деле высший один — сам лорд наместник. Остальные — мертвецы, которых он поднял черным колдовством и подчинил своей воле.
— Нет, — не соглашалась одна из подруг. — Не мертвецы — куклы, он их сам сделал, а потом оживил.
— Демоны, как есть все они демоны, — убежденно поджимала губы вторая.
— А вчера, в личине горожан шастали по Кайнасу. Выискивали уцелевших аристократов, чтобы выпить всю кровь, до последней капли, — возбужденно вмешивалась третья. — У аристократов-то она вроде как голубая — самое лакомство для «этих». Точно вам говорю, мне муж под большим секретом спьяну выболтал.
И теперь те самые таинственные высшие спокойно шли через площадь, неумолимо сокращая между нами расстояние, и среди них вполне мог оказаться и лорд Айтон.
Эта мысль так меня поразила, что я застыла на месте, жадно вглядываясь в клубящуюся под капюшонами тьму.
Правый?..
Точно нет…
Левый?..
М-м-м… не похоже…
А вдруг, тот, что посередине?..
Высшие приближались, а во мне крепла уверенность, что «моего» среди них нет. Странная убежденность… Непонятное ощущение… Как я это почувствовала, если все трое магов совершенно неотличимы друг от друга?
Видимо, я слишком увлеклась, потому что не сразу поняла, что меня давно и очень настойчиво теребят за рукав.
— Госпожа… госпожа… — пробился, наконец, ко мне встревоженный голос Уны. Бедная женщина уже чуть не плакала. — Элис, детка, да что с тобой? Очнись… Пойдем отсюда скорее.
И я пришла в себя — словно вынырнула на поверхность из вязкого мутного омута. Нескольких мгновений хватило, чтобы понять: народ давно отхлынул, расступился, освобождая проход. Зеваки жались теперь к оградам и домам, жадно тянули шеи, но близко не подходили. В центре площади остались только мы с Уной и высшие, которые были уже совсем близко.
Осторожно попятилась, стараясь не смотреть в их лица. Вернее, туда, где у нормальных людей эти самые лица находятся.
Первый прошел буквально в касании от меня, почти задев платье краем своего плаща, но будто и не заметил — даже с шага не сбился. За ним — второй… Третий… Не сдержала облегченного вздоха, оказывается, все это время я почти не дышала. Сейчас они отойдут немного, и я поспешу — нет, побегу отсюда прочь.
Рано радовалась. Последний маг вдруг остановился так резко, точно наткнулся на невидимую преграду, стремительно развернулся и направился ко мне.
Сдавленное «Ох» за моей спиной…
Невнятное бормотание: «О, пресветлая Каари, милосердная и милостивая, не оставь в беде… Спаси и сохрани»…
Несколько рваных ударов сердца, болью отозвавшиеся в висках…
И вот высший уже рядом.
Небрежно отстранил Уну, которая в отчаянном порыве пыталась встать у него на пути и заслонить меня собою. Произнес отрывисто:
— Имя?
Вопрос прозвучал как-то слишком ровно и бесцветно — ни любопытства, ни оценки, и это беспокоило больше всего. Если не считать того, что я не могла видеть лица мага, его выражения.
— Элис Бэар, — постаралась, чтобы мой голос не дрогнул и отвела взгляд, преувеличенно внимательно изучая ткань плаща на груди собеседника.
Какой глубокий черный цвет… А вон пылинка… кажется… И складки такие ровные… Одна… Вторая… Третья…
— Ты меня совсем не боишься? — в его тоне прорезалось легкое, едва заметное удивление.
Не боюсь? Да я умираю от ужаса. Ноги подкашиваются, в горле застрял горячий комок и жжет нестерпимо, а сердце продолжает стучать так часто и громко, что я почти ничего другого не слышу. Но что-то там, глубоко внутри, заставляет упрямо сжимать
