Иногда они болят, не так уж часто, так что Ричард готов смириться с одной-двумя бессонными ночами в месяц. Шрамы от темной магии никогда не заживают до конца.

Дверь в комнату брата закрыта, и Ричард старается ступать тихо, как лесной хищник на подстилке из перегнивших листьев. На кухне делает чай. Осторожно садится на стул, стараясь не касаться его спинки.

Джек приходит спустя десять минут. То ли разбуженный звуками, то ли духами, то ли просто почувствовавший что-то. У него в руках металлическая баночка без этикеток. Джек отчаянно зевает, сонный, еще более встрепанный. Ворчит:

— Чего не разбудил? Поворачивайся.

Ричард молча подставляет спину, и Джек раскрывает баночку. Из нее пахуче доносятся ягоды и густая зелень. Пальцы Джека осторожно касаются шрамов.

Ричард вздрагивает и закусывает губу от боли, но вскоре расслабляется, когда мазь действует.

Он знает, многие в стае считают, младший брат живет с ним, потому что Джек неприспособлен к жизни. Но Ричард знает правду: это он сам не может без брата, без того, чтобы тот успокаивал боль от темных ритуалов — ту, что на коже, и ту, что гораздо глубже.

Говорят, их отец был рад сыновьям. Он считал, что уж один из них точно станет могучим воином, таким же грозным, как он сам. А в итоге оба волчонка слишком тесно переплелись с корнями деревьев и листвой, что шелестела в неоновом свете города.

Колдун и шаман.

========== 1. ==========

Ричард любит лес.

Не то чтобы сильнее города, они просто слишком разные. Оборотни селятся в тех городах, рядом с которыми есть густые леса — как здесь. Хотя от тату-салона, где работает Ричард, до опушки пришлось шагать около часа быстрым шагом, это как раз хорошая разминка.

Ричард стоит перед лесом и глубоко вдыхает. Его ноздри раздуваются, он ощущает запах влажной листвы, прошлогодних перегнивших орехов. Ему кажется, почти слышит шорох зайцев, что уходят подальше от человеческого жилья, но всё равно снуют между деревьями.

Пока сложно их слушать.

На поляне собираются волки и в человеческом обличье неплохо так гомонят.

Кто-то обменивается новостями, кто-то приветствует знакомых, с которыми давно не виделся. Вездесущая Ана носится между группками, заботливо предлагает чай в большом термосе нежно-фиолетового цвета.

Алкоголь перед встречами стаи запрещен. После — что угодно. Но не до.

Ричард замечает парочку сыновей Рика. Близнецы, им зимой исполнилось четырнадцать, так что теперь они не волчата, а молодые волки, которые могут бежать наравне с остальными. Это их первый Большой гон. От них исходит запах волнения.

Сам Рик уже отвел Джека в сторону и что-то обсуждает. Он жестикулирует, как и всегда. Джек кивает, смотря на землю. Наверняка визитки, с которыми Джек обещал помочь.

Вскоре они станут волками, которые несутся по лесу во время Большого гона. Но пока они еще люди, обсуждающие бизнес, семью и насущные проблемы.

Ричард переминается с ноги на ногу, но начинать еще рано.

Сзади его подхватывают тонкие руки в кожаной куртке, и Ричард ощущает аромат Кейт, цветы, смешанные с землистым запахом табака — ее духи и ее сигареты.

Он разворачивает и целует девушку, держа ее лицо в ладонях. Кейт улыбается при поцелуе, она возбуждена и с восторгом предвкушает Гон.

Они познакомились, когда Кейт пришла в «Чернильного дракона» и долго выбирала новую татуировку, которую ей и набил Ричард. Ее тело он узнал раньше, чем ее саму. Тонкая девушка, от которой исходил четкий животный запах оборотня.

Она носит массивные украшения и кресты на шее. Белые майки на черное белье или кружевные топы с шелковыми лентами на запястьях. Выбирает темные помады и красит ногти в черный.

У нее татуировка химеры с распахнутыми крыльями на нижней части живота и сменяющиеся фазы луны, уходящие вверх на ребра.

Она не может найти общий язык с Джеком и говорит, что он просто ревнует брата. Ричард знает, что это отчасти правда. А еще знает, что брат волнуется за него самого. И абсолютно прав: Кейт его не любит.

Джек, как и многие волки, полагает, что пара — это на всю жизнь. Ричард хорошо помнит, что жизнь недолговечна, поэтому если сейчас есть Кейт — почему бы и нет?

Ему достаточно того, что с ней спокойно.

Хотя саму Кейт спокойной не считают. Она зашла в салон год назад, чуть позже Ричард привел ее в стаю. Странница. Кочевавшая из города в город по нейтральным территориям, она не рассказывала, откуда ушла или к чему стремилась. Но захотела остаться со стаей.

Ричарду этого достаточно.

Отстранившись, Кейт проводит пальцем по губам Ричарда, сверху вниз, улыбается так, будто она пьяна. Но, как и другие волки, ни капли алкоголя не пробовала.

Кейт, как и стая, пьяна ветром, запахом леса и ощущением близкой свободы.

— Пора, молодой волк, — шепчет она.

Ричард кидает быстрый взгляд на отца. Тот стоит в стороне, беседует. Они с Ричардом перекинулись едва ли десятком слов, сразу утянутые в разные стороны.

Бенедикт в строгом костюме, но даже в нем он больше похож не на современного бизнесмена, а на рыцаря с древних полотен. Тяжелый взгляд, массивная фигура, которую не унаследовал ни один из сыновей.

Такие оборотни вели крестоносцев в арабские земли. И даже верили, что отправляются не грабить, а освобождать Гроб Господень.

Бенедикт хмур, собран и ни тени улыбки на его губах. Стоящая с ним под руку Морвена кажется воздушным полупрозрачным духом. Невысокая, хрупкая, со светлыми волосами, переплетенными нитками хрустальных бус. Ее глаза белые и невидящие.

Она держит под руку мужа, и, смотря на хрупкую фигурку, вряд ли у кого-то могут быть сомнения, в кого пошли дети. Только у всех у них темные волосы и глаза.

Бенедикт перехватывает взгляд Ричарда и кивает. Он тоже считает, можно начинать.

Стая в сборе. Почти три десятка оборотней.

Пока — людей.

Ричард поднимает руку и ждет, пока гомон голосов стихнет, пока все будут в нетерпении и тишине смотреть на него.

Он опускает руку. Это сигнал.

Ричард первым стягивает кофту и ежится от прохладного ветерка. Поляна выбрана еще давно и неизменна, потому что она близка к лесу и достаточно далека от дороги. Их никто не видит.

Молча, почти торжественно, собравшиеся раздеваются. У них иное отношение к наготе — по крайней мере к той, которая перед превращением.

Ричард аккуратно складывает одежду на рюкзаке, чтобы не промокла. Ему холодно, обнаженное тело покрывается мурашками.

Но он уже впускает силу леса.

Его тело меняется. Оборотни умеют управлять этим, считается, чем быстрее ты научился обращаться, тем лучше. Это больно каждый раз: вместе с ощущением лунной магии меняются кости, строение скелета. Ричард опускается на землю одновременно с тем, как руки обращаются в лапы.

Шерсть согревает. Лапы привычно пружинят по земле. Луна освещает опушку.

Кейт отходит в