Дед нынешней императрицы был куда сообразительнее, чем она сама. Он установил правила и запретил военные автоматоны в частном владении. Небольшие машинки сопровождали патрули, один такой чуть и не подстрелил их, когда подошли к чумному кварталу. Но в доме Холдеров стоял полноценный военный автоматон, такие не патрулируют улицы, они сражаются и убивают.
Одно владение им каралось смертной казнью.
Экипаж остановился во дворе особняка Карденов, и Натаниэль выбрался наружу. Отец Делмара увлекался искусством, так что перед домом выстроились каменные статуи вместе с колоннами — в детстве Натаниэль играл с Делмаром среди них в прятки.
Сейчас он только мазнул взглядом по мраморным лицам, чуть дольше задержался на громаде дирижабля: он медленно и величественно проплывал над городом, на его дутом боку значилось «Верлен», это мог рассмотреть даже Натаниэль со своим неидеальным зрением. Он сразу узнал нарисованные знаки и форму дирижабля: грузовой. Наверняка очередные тюки из колоний: шелк и пряности, а может, ароматный чай и припрятанные ящики с опиумом.
Нырнув в дом, Натаниэль бросил появившемуся слуге:
— Мне нужен Делмар. Или Тео, он здесь?
— Лорда Кардена нет. Лорд Теодор отдыхает в одной из гостевых комнат.
У Натаниэля мелькнула мысль, с чего бы Тео отдыхать, когда он заметил мужчину, спускающегося по лестнице. Имени вспомнить не мог, но тот совершенно точно был врачом. Он приветственно кивнул лорду Верлену, проходя мимо.
Натаниэль повернулся к слуге:
— Подробности! И веди к Тео.
Торопливо кивнув, тот засеменил впереди:
— Лорд Теодор беседовал с леди Калассой, ему стало плохо, леди послала за врачом. Он велел оставаться в постели хотя бы до завтра.
Шагая по пушистым коврам, Натаниэль мысленно ругался: он уже видел такое однажды в Академии. Тогда и узнал, что у Тео какие-то проблемы с сердцем, не особенно серьезные, но он хуже других переносил нагрузки и уж тем более стимуляторы. Тогда в Академии они хотели закончить какой-то проект, и все их пили, но в итоге тоже пришлось звать лекаря, который хмурился над мертвенно-бледным Тео.
Натаниэль жестом оставил слугу за дверью и без стука вошел в небольшую комнату, сплошь в тяжелых тканях и массивной мебели.
Тео сидел на кровати, среди подушек, поверх покрывала, в одной рубашке и штанах. Светлые волосы в легком беспорядке, но на умирающего он явно похож не был. Тео читал книгу и с удивлением поднял голову на вошедшего друга:
— Нейт? Ты как тут оказался?
— Хотел поговорить с Делом. И с тобой. Ангелика сказала, ты здесь.
— Сестра? Ты был у нее?
— Да, она о тебе беспокоилась. Не зря. Хотя… я вижу, всё не так плохо.
Тео действительно казался бледным, не торопился подниматься, но только хитро улыбнулся:
— Мне нужен был повод задержаться в этом доме.
— Можно просто остаться в гостях у Делмара.
— Его нет. Понятия не имею, куда он отправился, поэтому и решил задержаться. Хочу ночью повнимательнее рассмотреть рабочий кабинет леди Флорин.
— Серьезно?
Закатив глаза, Натаниэль выдвинул стул. Не задумываясь, он по привычке уцепился за спинку левой рукой, и металлические пальцы сомкнулись на дереве. Он не ощущал его, не чувствовал и замер, не отрывая взгляда от протеза.
Но сейчас есть дела поважнее.
Выдвинув стул, Натаниэль уселся, уставившись на Тео:
— Ангелика говорила о стимуляторах.
Тео отвел взгляд:
— Она не должна была рассказывать.
— Она волнуется. Ты уже чуть не умер однажды.
— С тех пор я знаю свой предел. Но решил воспользоваться таким удачным поводом.
Судя по всему, Тео действительно почувствовал себя не очень хорошо, но вряд ли настолько, как изобразил лекарю.
— Зато я здесь, — отрезал Тео. — Впереди ночь.
— Обычно ты из нас самый разумный. И не ввязываешься… вот в такое. Оставь это Делмару.
— Дела здесь нет. И я понятия не имею, где он, и во что успел вляпаться.
Когда-то Джессамина улыбалась и говорила, что они трое — отличная команда. Делмар всегда оставался авантюристом, не очень продумывающим последствия, зато отчаянно и сразу стремящимся вперед. Натаниэль — ученый и изобретатель, он подхватывал действия и доводил их до конца. Тео же замыкал, заботясь о последствиях, умный политик, лучше всего разбирающийся во всех аристократических хитросплетениях.
— Где бы ни был сейчас Дел, — проворчал Натаниэль, — у него дома по крайней мере не стоит запрещенный автоматон.
Он не думал, что его слова вызовут такую реакцию обычно спокойного Тео: выражение его лица сразу изменилось. Но крайнее удивление быстро сменилось ожесточением.
— Ангелика, да? Она не должна была втягивать.
— Зачем тебе военный автоматон, Тео?
— Ну, уж точно не чтобы поднять революцию, — усмехнулся он.
Быстро взял себя в руки и сел на кровати, отложив книгу. Провел рукой по волосам, как будто снова хотел привести их в идеальный порядок.
— Это не мой автоматон. Я… что-то вроде посредника.
Тео всегда интересовался предметами из колоний. Обычно они попадали к нему очень быстро, а порой и в обход императорской таможни. Вот только в большинстве случаев это были какие-то безделушки, статуэтки или похожая чушь. Натаниэль не думал, что Тео может иметь отношение к настоящей — и опасной — контрабанде.
— У меня были связи, — наконец сказал Тео. — А один лорд очень хотел автоматон. Сказал, он вселяет в него уверенность, если с императрицей что-то пойдет не так.
— И ты ему продал? Контрабандного автоматона? Зачем?
— Потому что мне пригодится поддержка этого лорда. И рычаг давления на него.
Натаниэль прекратил что-либо понимать. Его радовала мысль, что Тео не нужен автоматон сам по себе, но его игры с лордами и запрещенными вещами пока не очень укладывались в голове.
Вскочив с кровати, Тео начал мерить комнату шагами. Его руки то сцеплялись, то вновь расцеплялись, и в этих резких, нервных движениях еще оставалось слишком много от стимуляторов и слишком мало от рассудительного Тео.
— Ты понимаешь, что происходит, Нейт? — неожиданно остановился Тео и уставился на друга.
— Нет, — честно ответил Натаниэль. — Но я был у императрицы утром. Она настойчиво попросила шпионить за тобой и Делом.
— Еще бы!
На губах Тео показалась усмешка, и он снова начал ходить из стороны в сторону.
— Власть императрицы велика, но не безгранична, Нейт. У нее в руках военная мощь, но вся промышленность в руках аристократии и семей. Наука у нас. Императрице приходится считаться с аристократами, а мы можем объединяться и диктовать условия.
Натаниэль не очень понимал. Его волновала собственная компания, завод и новый дирижабль, который готовились выпустить «на волю».
— Нейт, императрица не
