– Да пошли ты его… – сказал брату Джо, но Джим ответил:

– Будет тебе, право, давай посмотрим. Дело ведь недолгое.

Джо-Джим вскарабкался на соседнее с Хью кресло.

– Что еще там? – буркнул Джо.

– Посмотри на эту звезду, – показал Хью на яркий шар. – Она намного больше, чем была в прошлый раз.

– Да она давно уже растет, – ответил Джим. – Когда мы сюда пришли в первый раз, ее почти совсем не было заметно.

– Значит, мы приближаемся к ней.

– Разумеется, – согласился Джо. – Факт давно известный. Еще одно доказательство, что Корабль движется.

– А почему ты мне раньше не говорил?

– О чем?

– О звезде. О том, что она растет.

– Что нам проку с того, что она растет?

– «Что нам проку!» Да в этом же все дело! Это же конец Полета, место, указанное Джорданом!

Слова Хью привели обе головы Джо-Джима в замешательство. Мысли близнецов не шли дальше обеспечения собственной безопасности и привычных удобств, им трудно было понять, что Хью, да и Билл Эртц руководствовались совсем другими соображениями – желанием возродить утраченные достижения далеких предков и довести до конца их дело – давно забытый, превратившийся в мистику Полет на Далекий Центавр.

Первым пришел в себя Джим:

– Почему ты думаешь, что именно эта звезда и есть Далекий Центавр?

– Плевать мне, Центавр она или не Центавр. Но мы к ней ближе, чем к остальным, и продолжаем приближаться. Одна звезда ничем не хуже другой, когда все равно не знаешь, где которая из них. Слушай, Джо-Джим, а ведь древние умели различать звезды.

– Умели, – ответил Джо. – Но нам-то что с этого? Выбрал ты себе звезду, ну и добро пожаловать. А я пошел вниз.

– Хорошо, я тоже спускаюсь, – неохотно поднялся с кресла Хью.

Эртц изложил Джо-Джиму и Хью содержание своей беседы с Нарби.

– Вот что я предлагаю, – продолжал он. – Я пошлю Алана обратно к Нарби и велю ему передать, что мне удалось вступить с тобой в контакт, Хью, и что я прошу его подняться сюда на ничейную палубу, где покажу ему кое-что очень важное.

– Почему бы тебе самому за ним не пойти и не привести его сюда? – спросил Хью.

– Потому, что так пытался сделать ты, когда пришел ко мне и хотел все объяснить. – Эртц смутился. – Ты вернулся от мьютов с невероятными рассказами, и я тебе не поверил, отдав под суд по обвинению в ереси. Если бы не Джо-Джим, быть бы тебе сейчас в Конвертере. И если бы ты не взял меня в плен и не затащил бы в рубку, где я все увидел собственными глазами, я бы так тебе и не поверил. Пойми, что Нарби орешек не менее твердый, чем был я. Мы должны заманить его сюда, а потом показать ему звезды и заставить его их увидеть. Добром, если получится, силой, если потребуется.

– Не понимаю, – сказал Джим, – чего с ним цацкаться. Куда проще перерезать ему глотку.

– Перерезать ему глотку было бы славно, но вряд ли более практично. Ты даже не представляешь, Джим, насколько Нарби может быть нам полезен. В Совета нет офицера авторитетнее Нарби. Более того, он давно уже вершит делами от имени Капитана. Перетянув его на свою сторону, мы вообще сможем избежать войны, в исходе которой я, честно сказать, не совсем уверен.

– Сомневаюсь, что Нарби придет. У него нюх на ловушки, – сказал Хью.

– Тем более должен идти Алан, а не я. Меня Нарби сразу начнет «копать», а с Алана взятки гладки. Он ничего не скажет Нарби, кроме того, о чем мы договоримся.

– Точно. Знать ничего не знаю, видеть ничего на видел, – сказал Алан и добавил честно и откровенно: – Я вообще никогда особенно много не знал.

– Джо-Джима ты не видел, о звездах слыхом не слышал. Ты просто мой телохранитель и ординарец. – Эртц подробно объяснил Алану, как и что следует говорить. Удостоверившись в том, что тот все понял, он пожелал ему доброй еды.

– Доброй еды, – ответил Алан, стиснув рукоять ножа, и отправился в путь.

Послание Эртца Алан изложил Нарби шепотом, чтобы не подслушал слуга, стоявший за дверью.

– Эртц хочет, чтобы я шел с тобой в страну мьютов? – Ошеломленно уставился на него Нарби.

– Не совсем туда, сэр. На ничейную палубу, где можно будет встретиться с Хью Хойландом.

– Что за абсурд! Да я просто пошлю стражу арестовать его и доставить сюда! – взорвался Нарби.

Алан понял, что наступил решающий момент. Он нарочно повысил голос, чтобы слуга за дверью, а может быть, и клерки, услышали его:

– Эртц велел передать, что если вы испугаетесь идти, то можете оставить эту затею. Он сам подымет вопрос на заседании Совета.

Своим дальнейшим существованием Алан был обязан только тому, что Нарби был человеком интеллекта, а не грубой силы. Посматривая на нож на поясе Нарби, Алан с тоской вспоминал свое оружие, которое сдал начальнику охраны, входя в покои Старпома.

Нарби сдержал гнев. Он был слишком умен, чтобы отнести оскорбление на счет стоящего перед ним придурка, хотя и пообещал себе уделить этой деревенщине немного особого внимания в более подходящее время. Сейчас же на принятом им решении сказались в равной мере и задетое самолюбие, и любопытство, и потенциальная угроза потери лица.

– Ты отведешь меня к Эртцу, – сказал он сурово, – и я проверю, правильно ли ты передал его слова.

Нарби хотел было взять с собой конвой, но передумал. Не стоило обнародовать дело, не разобравшись