Хотя Хью считал себя человеком просвещенным, одни эти слова привели его в благоговейный трепет. Главная рубка! Да ведь здесь же, говорят, обитает дух самого Джордана!
– Что стоишь столбом? Пошли! – оглянулась голова Джо.
– Но ведь дух Джордана…
– Вот те на! – воскликнул Джо раздраженно. – Ты же говорил, что вы молодые, в Джордана больше не верите.
– Конечно, но ведь…
– Прекрати. Иди вперед, а не то прикажу Бобо тащить тебя.
Хью неохотно последовал за Джо-Джимом.
Они прошли коридор, достаточно широкий, чтобы в нем могли разминуться два человека, и очутились в арке, ведущей непосредственно в Главную рубку. Любопытство перебороло страх, и Хью выглянул из-за плеч Джо-Джима. Глазам его открылось просторное, футов двести длиной, хорошо освещенное помещение сферической формы – внутреннее пространство огромного шара. Поверхность этого шара светилась тусклым матовым серебром. В геометрическом центре сферы Хью обнаружил скопление приборов футов пятнадцать в поперечнике. Увиденное ничего не говорило его неопытному глазу, он бы и описать его не смог. Просто приборы висели неподвижно без какой бы то ни было опоры.
От арки, в которой они стояли, шел только один путь – тоннель из металлической решетки.
Джо-Джим приказал Бобо оставаться на месте, а сам полез в тоннель. Он лез по решеткам, как по лестнице. Хью последовал за ним внутрь непонятного сооружения. Постепенно из общей массы оборудования пульта управления стали видны отдельные детали, но Хью они ничего не говорили. Он отвернулся и принялся рассматривать поверхность шара, окружавшего их.
Это было ошибкой. Белая матовая поверхность не давала чувства перспективы. Может быть, она отстояла от него всего на сотню футов, а может быть на всю сотню миль. Хью никогда не видел ни высоты, больше, чем расстояние между двумя палубами, ни открытого пространства, большего, чем общинная его деревни. Его охватил ужас, усугублявшийся тем, что причин этого чувства он не мог понять. Дух давно забытых лесных предков пробудился в нем, и первобытный страх свел судорогой живот. Хью вцепился в Джо-Джима.
Джо-Джим резко ударил его по лицу.
– Ты что это?! – рявкнул Джим.
– Я не знаю, что со мной, – выдавил наконец Хью. – Не знаю, но мне здесь не по себе. Давайте уйдем отсюда.
Джим посмотрел на Джо и сказал брезгливо:
– Можем и уйти. Попусту только время тратим на эту мокрицу, все равно он ничего не поймет.
– Прекрасно поймет, – ответил Джо. – Лезь в кресло, Хью, вот сюда.
Пока братья спорили, Хью внимательно осмотрел тоннель, которым они достигли пульта управления, проследив взглядом весь путь, проделанный ими от арки. Сфера неожиданно сфокусировалась в его глазах, и страх исчез. Все еще дрожа, он повиновался приказу Джо.
Кресла пульта были установлены так, чтобы все приборы и панели находились в пределах досягаемости космонавтов, но Хью, разумеется, не имел об этом ни малейшего представления. Он откинулся в кресле, радуясь, что устроился наконец прочно и надежно.
На панели перед креслом Джо-Джима происходило что-то таинственное. Внезапно зажглись красные буквы: «Второй навигатор пост принял».
Что такой «второй навигатор»?
Вдруг Хью увидел па панели перед его креслом те же слова и понял, что это человек, который должен сидеть здесь. Но что же означает «второй навигатор»?
Буквы на приборной доске перед Джо-Джимом погасли. В левом углу светилась лишь большая красная точка.
– Приготовься, – сказал Джо. – Сейчас погаснет свет.
– Нет, не надо, не выключай, – запротестовал Хью.
– А я и не собираюсь. Ты сам выключишь. Посмотри слева от себя. Видишь маленькие белые огоньки?
Хью повернулся и увидел на левом подлокотнике восемь маленьких огоньков, расположенных двумя группами по четыре одна над другой.
– Каждый контролирует освещение одного квадрата, – объяснил Джо. – Прикрой их рукой, и свет погаснет.
Неохотно, но, уже не в силах подавить растущее любопытство, Хью повиновался. Матовые стены потемнели, а потом их свечение угасло совсем. В кромешной тьме мерцали лишь огоньки приборной доски.
Хью била нервная дрожь. Он убрал руку, восемь маленьких огоньков горели теперь голубым светом.
– Сейчас я покажу тебе звезды, – сказал Джо.
В темноте рука Джо-Джима легла на другой узор из восьми огоньков.
Мироздание.
Со стен стеллариума на Хью смотрели отражения звезд, со скрупулезной достоверностью воспроизведенные зеркалами телескопов, звезд, испускающих ровный безмятежный свет. Бриллианты, с небрежной щедростью рассыпанные по искусственному небу – бесчисленные светила лежали перед ним, нац ним, окружали его со всех сторон. Один посреди звездной вселенной!
– О-о-о! – невольно выдохнул Хью и вцепился в ручку кресла, чуть не обломав ногти, но даже не заметив боли. Страха он больше не испытывал. Только одно чувство владело им. Грубые будни Корабля не убили в нем стремления к прекрасному, и сейчас он впервые в жизни переживал невыносимо сладостную муку встречи с ним. Прекрасное ошеломило его и вызвало боль.
Только окончательно придя в себя, Хью заметил сардоническую усмешку Джима и услышал едкое покашливание Джо.
– Хватит или еще? – осведомился Джо. Не дожидаясь ответа, Джо-Джим включил освещение дублирующим устройством, расположенным в левом подлокотнике его кресла.
Хью вздохнул. У него болела грудь и бешено билось сердце. Он вдруг понял, что за все это время он не перевел дыхания.
– Ну, умник, – сказал Джим, – убедился?
Хью снова вздохнул, сам не зная почему. Когда зажегся свет, ему опять стало хорошо и уютно, но он никак не мог избавиться от ощущения невосполнимой потери. Сердцем он чувствовал, что, увидев однажды Звезды, он никогда уже не будет счастлив, как прежде. Тупая боль в груди, смутная, неосознанная тоска по утраченному никогда уже не оставят его, хотя в невежестве своем Хью еще не мог осознать этого.
– Что это было? – тихо
