Сбор был около крыльца академии, где уже ждал сухопарый тан чуть старше нас. Тот самый, которого вчера так неудачно обольщала танна Минари. Видимых повреждений на нем не было, невидимых тоже не должно быть – не зря же преподавательница к нему липла.

Я мрачно разглядывала данный объект и размышляла, не получится ли его использовать. Мне же не нужно ему симпатизировать или любить. Не испытываем же мы подобных чувств к молоткам и плоскогубцам? Вот. Значит, и его надо рассматривать как инструмент. Подходящий и временный. Но этот инструмент мне чем-то не нравился. Да и сам он не горел желанием использоваться. Тан был необычайно мрачный. Я уж совсем было решила отбросить эту идею, как появился Дагойн, и не один, на нем прицепом висела черноволосая танна из нашей группы, имя которой я так и не удосужилась узнать. А зачем мне ее имя, если она мне и раньше не нравилась, а теперь не нравится еще больше? Да и кому она может понравиться с такой жидкой кисточкой на хвосте? А еще у нее скоро по всему телу пойдут лишайные пятна – не зря же бабуля надавала мне с собой столько всего полезного. Пусть внука Берта я пока не нашла (тут я подозрительно покосилась на Керка – вдруг он себя как-то выдаст), но зелья пропадать не должны, они все ценные, лучше использовать, пока не протухнут. Или хотя бы проверить, работают или нет.

Наглая особа окончательно повисла на Дагойне и что-то с глупым хихиканьем шептала ему на ухо. Я подавила желание оставить ее лысой прямо сейчас безо всякого зелья или вовсе даже использовать навыки по удушению хвостом и повернулась к преподавателю:

– Тан, – как можно обольстительней улыбнулась я, – а не расскажете ли вы нам, что мы сегодня будем делать?

Тан хмуро посмотрел, совсем не торопясь улыбаться в ответ.

– Вам план на день написать? – язвительно спросил он.

– Зачем? Достаточно, если вы объясните, что мы будем делать на вашем занятии.

Я продолжала улыбаться, хотя и понимала – все мои выстрелы сейчас летят в молоко. Слишком этот тан натренирован студентками нашей академии. И не только вновь поступившими, как я, но и выпускницами, прошедшими курс обольщения. Не говоря о преподавательницах. Не зря казалось, что он – неподходящий объект, ох, не зря!

– Заниматься, – отрезал он.

Девица хохотнула, и я поняла, что ей достанется не одно, а два зелья. А может, даже и три. Смотря сколько она еще смеяться будет. Я посмотрела на Дагойна. Он невозмутимо кивнул и даже слова не сказал, не говоря уж о том, чтобы подойти поближе и поздороваться. А ведь я уже почти на нем остановилась. Я с укором посмотрела на Дагойна, но он ничуть не проникся и даже не попытался стряхнуть наглую танну, чьи кривые ноги и толстые рога не говорили о хорошем вкусе ее спутника. Наверное, это отметил и преподаватель, безо всяких экивоков заявивший:

– Смотрю, некоторым таннам очень весело. Думаю, после пробежки лишнего круга им станет еще веселее. Вы, – он ткнул в меня пальцем, – и вы, – следующий тычок пришелся в сторону спутницы Дагойна. – Пока все.

– Что вы, тан, – испуганно залепетала эта фифа и даже от Дагойна наконец отлепилась. – Я просто оценила ваш прекрасный юмор.

Она подошла к преподавателю поближе и заискивающе улыбнулась. Такой ошибки допускать нельзя. Мы – победительницы, а не просительницы, в уверенности – наше оружие.

– Продолжайте ценить и дальше, – невозмутимо ответил он. – Обе побежали сейчас, чтобы потом заниматься с группой.

Что ж, поражения тоже нужно уметь признавать. Я пробежалась с удовольствием, оставив эту кривоногую далеко сзади. Один круг – это не десять, на нем можно показать все или хотя бы самые важные, свои выгодные стороны. Вот и сейчас, когда я завершала круг, Дагойн смотрел только на меня, завороженно наблюдая за мерным колыханием груди. Пусть она у меня и не столь обширна, как у Саманты, но, правильно поданная, может хорошо по голове стукнуть. Остановилась я рядом с ним и выразительно вздохнула.

– Сьенна, тебе так нравится надо мной издеваться? – неожиданно спросил он. – Может, выберешь кого другого для своей отработки?

– Не выберет, – заявил преподаватель. – Демоницы – они упертые. Уверены, что все вокруг них должны увиваться, стоит им только свои штучки применить. Поучишься у нас – поймешь.

Он подошел, положил Дагойну руку на плечо и сочувственно похлопал. И, кажется, не только похлопал, поскольку Дагойн ощутимо напрягся. Похоже, не зря мне этот тан не понравился – он тоже положил глаз на мою добычу. И не только глаз, но и руку. Вон как бицепс ощупывает, сволочь! Не отдам, мое!

Дагойн изящно вывернулся из захвата, но это не помогло – почти тут же в него врезалась подбежавшая навязчивая танна и повисла в изнеможении.

– О-о-о, – эротично простонала она ему прямо в ухо.

Я пожалела, что не догадалась сделать этого раньше. Не хватать же его теперь за вторую руку? Тем более что первой он этак судорожно подергивает, пытаясь освободиться. А так бы подергивал обеими. Наверное.

– Танна! – рявкнул преподаватель. – Вам одного круга мало? У нас здесь бега с утяжелением не будет! Отпустите тана! Неужели вам было мало целой ночи?

– От ночи я бы не отказалась, – она выразительно облизнулась. – Или даже от дня.

– Еще один круг! И быстрее. Пора начинать занятие!

Да, этот тан с соперницами не церемонится…

С занятия я вернулась выжатая, издерганная и обогащенная знаниями об имени одногруппницы. Рика – вот как звали ту, которой в ближайшее время достанется зелье от моей бабушки. Гадкое имя, просто невообразимо гадкое. А его обладательница – тупая донельзя. Дагойн – моя добыча, я уже решила.

Я так злилась, что не помог даже холодный душ – казалось, сама вода закипает и испаряется. Но эта наглая особа так просто не испарится. Нужно было срочно что-то придумать! Бабуля – вот чей совет мне нужен!

«Секретка» мне показалась еще более нудной, чем раньше, хотя теперь проскакивали и понятные мне вещи. Но