— Кто такие? — каркнула резко, чтобы, видно, напугать.

Да такого мужа, как Ингольв вряд ли заставишь оробеть строгим тоном.

— Я Ингольв Радвальдссон, хозяйка, — обратился он к ней мягко. — Если знаешь такого. Приехали мы, чтобы помочь в вашей беде. Или хотя бы не допустить её продолжения.

Женщина вдруг всхлипнула, прижимая ладонь к губам. Растеряла тут же всю настороженность и злобу — того и гляди, расплачется. Асвейг осторожно отодвинула викинга в сторону и подошла.

— Пусти нас, — произнесла, заглядывая ей в лицо. — Мы выслушаем всё и решим, что делать.

Видно, женские уговоры подействовали гораздо быстрее. Немного сострадания и участия хозяйке сейчас были нужны: в такое-то нелёгкое и скорбное время. Она отступила, открывая дверь шире. Благодарно кивнула Асвейг, когда та вошла первой, задрав голову, посмотрела на прошествовавших мимо Ингольва и Эльдьярна.

Оказалось, в доме, едва не прячась по углам, сидели три девчонки, ещё даже не достигших возраста, когда невестами величать можно. Сидела и другая взрослая женщина: сестра, видно, чья-то. А может, и работница, хотя с каких денег ей нынче платить. Все они с любопытством и опасением во взглядах встретили нежданных гостей. А вот мужчин и правда ни одного не было видно.

— Даже и не знаю, чем вы мне помочь сможете, — пролепетала хозяйка, выходя к очагу вслед за путниками. — Всё, что плохого в эту зиму могло случиться, всё случилось.

— Как зовут тебя? — повернулся к ней Ингольв.

— Тругун.

— Мы уже знаем, в чём причина случившегося с твоими сыновьями и мужем несчастья, Тругун. К сожалению, вернуть их тебе я не имею власти. Но ты и знаешь, верно, что не только в вашем доме побывала та хворь.

— Знаю. Совсем скоро после мужа моего и сыновей, у соседей ближних и рабы слегли, и хозяева. Никого в одну неделю не осталось.

— А скажи-ка, хозяйка. Случаем по осени конунг Фадир Железное Копьё через ваше поместье не проезжал? — вдоволь оглядевшись в доме, Эльдьярн решил сразу перейти к нужному.

Показалось, что-то почувствовал он, уж большо задумчивым, словно припылённым стал его взгляд.

— Проезжал, — удивлённо пробормотала женщина. — Неожиданно так. Как раз по осени. Остановился у нас на ночь, что положено по вейцле, не просил. И по окрестностям прогулялся. Один, правда. Людей своих здесь оставлял.

Великан переглянулся с Асвейг и едва заметно кивнул. Она тоже чувствовала внутри отголоски чужой силы, тёмной, опутывающей весь дом подобно паутине, с которой тяжёлыми каплями, отравляя всё вокруг, падал сейд. Уже не столь сильный, как поначалу. Но ощутимый.

— Вот его и благодари за то, что с вами случилось. А вовсе не великанскую зиму, — жестко ответил Эльдьярн. — Он на вас сейд наслал.

— Так как же… — выдохнула Тругун. — Зачем?

— А разве ты не слышала, что конунг — отпрыск колдуньи? — Ингольв опустился на лавку, протягивая ноги к очагу. — И что сейдом он владеет.

— Слышала. Но думала, что кривотолки это всё.

Викинг хмыкнул.

— Теперь знаешь, что нет.

Асвейг села рядом с ним и улыбнулась одной из девочек, которая непрерывно её разглядывала. Уж неизвестно, что её привлекло.

— Вам нужно будет уйти из дома. На время. День или два, — она снова посмотрела на хозяйку. — Так будет безопаснее. Потом вернётесь. Вам есть, куда идти?

Тругун села напротив и обняла тут же прижавшуюся к её боку дочь.

— Есть. У моего мужа есть в лесу, в паре миль отсюда, охотничий домик.

— Тогда берите припасы и уходите. Прямо поутру, — твердо распорядился Ингольв, не давая им больше времени на сомнения.

— Ведь это ты сейдкона? — заговорила другая женщина, которая пока не вмешивалась, но смотрела на всех въедливо и внимательно. — Та, о которой все говорят? Которая на тинге в Скодубрюнне призрака для ответа призвала?

Ингольв вдохнул было, собираясь что-то сказать. Возможно, возразить. Но Асвейг успела раньше него.

— Да. И сейчас я смогу справиться со злым колдовством.

Женщины затихли, храня на лицах печать тяжёлых размышлений. Возможно, не хотелось им доверять свои жизни и благополучие сейдконе. Ведь мало ли, что случиться может, как бы хуже не стало. Но Тругун вздохнула наконец, принимая решение на правах старшей.

— Хорошо, Ингольв Радвальссон. О тебе говорят, что ты человек твёрдый и надёжный, а потому я доверяю тебе и твоим спутникам, кем бы они ни были. Мы уйдём с рассветом, дай только собраться. Но ты сможешь обещать нам, что больше ни одному мужчине, что войдёт в этот дом, не будет ничего угрожать?

Ингольв коротко посмотрел на Эльдьярна, который будто бы даже впал в лёгкое забытьё. Но тот сразу очнулся и покивал: соглашайся.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, Тругун.

Больше ничего обсуждать не стали. Женщины завозились, собирая в дорогу кое-какие припасы и тёплую одежду. Взяли топорики и даже лук: уж неизвестно, охотиться или защищаться в случае чего. Асвейг успела вздремнуть под шорох их возни. Эльдьярн с Ингольвом пока ушли: осмотреться в округе. Проснулась уже под самое утро, когда все оказались в сборе. Тихо стучал по крыше то ли дождь, то ли мокрый снег. Всё кругом за стенами дома шуршало и шепталось. Тяжесть чужого сейда стала ощутимее.

— Через два дня возвращайтесь, — напоследок сказал женщинам Ингольв, когда они уже направились к двери. — Нас тут может уже не быть, но вы не пугайтесь. Это только означать будет, что теперь всё хорошо.

Тругун ничего не ответила, только посмотрела на Асвейг и увела дочерей и сестру за собой.

— Ты, Ингольв, здесь останешься, — проговорил Эльдьярн, когда стихли шаги женщин. — А мы с Асвейг пойдём источник отыщем. Я уже знаю, где он, но тебя туда вести не стал. Мало ли. Чтобы не зацепило.

Викинг вздохнул тяжко, но не ему в таких делах перечить. Асвейг только воды перед уходом выпила: никакой завтрак сейчас в нутро не полез бы. Уж до того плохо становилось всего лишь поблизости с чужим злым колдовством. Предчувствовала она, что нелегко придётся, даже если всё делать будет Эльдьярн, а она так — смотреть. И хотелось что-то сказать Ингольву. Хоть что-то. Но ведь не навсегда прощаются. Он тоже задерживать её не стал, только глянул протяжно исподлобья.

Снаружи и правда сыпал тяжёлый, разбухший от влаги снег, налипал на ветви, затягивал хмурое небо слепой пеленой. Камни на вытоптанной дорожке, что вела от дома, стали скользкими — так и норовят вывернуться из-под ног. Эльдьярн пошёл вперёд молча и твёрдо. Ничего не пояснил, ни о чём не предостерёг. Как будто мысленно он уже обратился к делу, которое предстоит совершить вот-вот.