Ингольв ударил его ногой под дых. Сочно хрустнуло. Воин, взмахнув руками, едва не оторвался от земли и тяжело рухнул на спину. Почти целый щит впечатался ему в грудь. Ингольв придавил его коленом, замахнулся.
Собственный кулак с зажатым в нём мечом, будто тяжёлый булыжник, ринулся вниз. Остриё нацелилось ниже плеча, ровно туда, где быстро и громко билось сердце Эвара. Оборвать жизнь легко. Их много будет погублено. А возвращать жизнь, как Асвейг, Ингольв не умеет. Пусть ненадолго, пусть лишь в очертаниях фиолетового тумана. Не умеет. Сына вот зачал, а, может, и не поймёт тот никогда, кто его отец. Мал ещё.
Ингольв остановил удар, в какой-то пяди от груди противника. Замер, ещё мгновение размышляя. И опустил руки. Эвар вытаращился, не успев осознать, что остался жив.
— Будем считать, что ты мёртв, — Ингольв встал.
Повернулся и пошел к Змею. Начала спадать желтоватая пелена с глаз. С каждым ударом сердца мир вокруг становился прежним. И в то же время неподвижным: попросту все зрители позастывали на своих местах. Альвин хмурился, но всё ж не спешил оспаривать итог хольмганга. Хакон ухмылялся, слегка потирая бороду. Знать, любой исход поединка его устраивал. Блефиди подал рубаху и одобрительно качнул головой.
— Не знал, что ты способен на милосердие.
— Первый раз слышу это слово, — буркнул Ингольв, одеваясь. — Думал, в нашем языке такого и нет.
Ромей скривился, распознав издёвку.
— Примешь ли ты такой итог, Альвин? — громко обратился конунг к ярлу. — Или потребуешь, чтобы Ингольв убил твоего воина?
— Если боги готовы принять его, и искра от молота Тора до сих пор не поразила Ингольва Радвальдссона, то не мне спорить с их волей, — нехотя ответил тот.
— Тогда дело между вами я считаю решенным.
Ингольв напоследок обернулся, встретился с Хаконом взглядом. Увидел в нём превосходство и снисходительность. Будто тот на самом деле лишь позволил ему выжить. Будто только одной своей милостью отпустил от себя Асвейг после того, как она пришла к нему. Что ж, пусть улыбается, пока жив. Мертвецы этого не умеют.
Ингольв закинул плащ на плечо и пошёл обратно к лодке. В полном молчании они всё с тем же треллем доплыли в Скодубрюнне. И всё казалось порой, что тот сейчас попытается их утопить. А берег на этот раз приближался гораздо медленнее. Как только можно стало сойти на землю, Ингольв перепрыгнул через борт и, не дожидаясь, пока за ним поспеет Блефиди, вернулся к поместью. Ромей нагнал его у самого дома. Лёгкий шум изнутри, странное оживление и словно струящаяся сквозь доски двери радость, заставили нетерпеливо дёрнуть ручку. Они шагнули внутрь.
Сидящая на постели с пустой миской в руках Асвейг повернулась к ним и тут же отвела взгляд, будто и смотреть не хотела. Ингольв отшвырнул плащ в сторону. Змей облегчённо вздохнул. Пусть девчонка злится. Главное, она жива.
Глава 10
Показалось, Асвейг пробыла в беспамятстве, застрявшей среди миров, очень долго. Время там тянулось совсем по-другому. Оно текло, как густые сливки, спеленывало, делало голову пустой, а тело — безразличным ко всему. Только одно спасало от полного забвения и растворения в этом странном и страшном месте: фюльгья Ингольва. Асвейг привычно называла её Рагной, а та и не возражала. Они разговаривали мало, словно у девушки не оставалось на это сил. А после вдруг потянуло обратно. Закружило гулким водоворотом внезапное падение. Стало темно. После белого света — так непроглядно, будто глаз лишилась вовсе. А ещё душно. На груди точно лежал неподъёмный камень, и сил не было, чтобы повернуться или сбросить его руками.
Асвейг лежала так ещё долго, метясь внутри себя и пытаясь пробить корку омертвевшего тела. А после наконец смогла сделать один глубокий вдох.
И жизнь завертелась вокруг: лица, голоса, которые твердили что-то неразборчиво. Как будто незнакомые, чужие, раздражающие. Но с каждым мигом Асвейг всё яснее узнавала их черты: Эльдьярн, Лейви, несущий на лице отпечатки недуга. Они бестолково хлопотали, как и положено растерянным мужчинам, за которыми большую часть жизни ухаживали женщины. Но всё же дали напиться прохладной и до умопомрачения вкусной воды, помогли сесть, хоть Асвейг и висла на их руках, точно связанная из тряпок.
Новую волну паники нагнало на мужчин пробуждение Рагны. Теперь они совсем потерялись, не зная, кого поддержать и о ком позаботиться первой.
В этом-то суматошном состоянии их всех и застало возвращение Ингольва со Змеем. Викинг встал в дверях, а ромей выглянул из-за его плеча, подталкивая в спину. Тот скинул с плеча плащ и вошёл наконец, прошагал твёрдо через весь дом, что аж пламя в очаге качнулось ему вослед. Он просто сел перед Асвейг на корточки и взял её лицо в ладони. Она оттолкнула его руки.
— Меня виноватым считаешь? — спросил, ничуть остальных не стесняясь.
А те запереглядывались недоумевающе, ведь не знали, небось, что он тут натворил, узнав, что Асвейг к Хакону ходила.
— Нет, — она опустила взгляд. — Как идти смогу да в седле держаться — поедем к саамам. А там ступай своей дорогой. Я в Скодубрюнне с тобой пришла. Больше тебе от меня ждать нечего. Но ты уж выполни, что обещал.
— Я выполню. Но только дождёмся, как ты немного поправишься, — Ингольв протянул было руку, чтобы накрыть её ладонь своей, но остановил, сжав кулак.
Что же, теперь совсем касаться не станет? Неужто простил ей встречу с Хаконом и сам теперь терзался вспышкой страшной ярости, которая едва не заставила его сделать большую глупость? Может быть. Скоро это уже станет совсем неважно. Все вокруг так и замерли, прислушиваясь к их тихому разговору. А после, как Ингольв встал, снова зашевелились.
— Нам нужно собираться. Хоть день, хоть на два — сколько потребуется — но мы проведём вне стен этого дома, — роняя каждое слово, будто осколки, распорядился Ингольв. — Всем надо набраться сил. Дорога нам предстоит дальняя. К Самайну я хочу вернуться с саамских земель.
Асвейг сжала пальцы в кулаки. Вот так, одним взмахом они снова перерубили протянувшуюся было между ними нить. Сколько их норны не плетут, а они всё рвутся. И новые оказываются ничуть не прочнее старых. Ох, не должна была она попасть в этот мир, должна была в своём остаться, да видно, её не спросили, когда решили, что так удастся спасение от смерти
