— Теперь поняла, почему? — насмешливо рыкнул Эльдьярн, делая полшага к Асвейг.
Она, стараясь не слишком глубоко вдыхать раскалённый воздух, закивала. И поняла, что не хочет больше видеть этот облик, потому как в следующий раз он неминуемо принесёт смерть. Пламя, что окрасило низкие тучи бледным заревом, стихло. А через мгновение погасло совсем. Мужчина явился из него в обычном своём облике помятого жизнью человека, за спиной у которого изрядно боли и ошибок.
— Теперь ты видела всё, девочка, — бросил он, проходя мимо. — И лучше тебе никогда не доводить меня до такого состояния против моей воли.
— Я постараюсь, — пискнула она.
Пожалуй, если его разозлить, то и своими силами не успеешь воспользоваться, как обратишься кучкой праха.
Однако, несмотря на всё своё могущество, Эльдьярн никогда не забывал напоминать Асвейг о том, насколько она сама опасна. Он словно вырезал это на её коже. Часто она и сама ощущала, как подкатывает изнутри горячая волна разрушительного гнева в моменты злости или обиды за резкие слова великана. А тот не слишком пытался беречь её чувства. Иногда словно нарочно выводил из себя придирками, всплескивал руками и сетовал, мол, ни на что она не способна. И каждый раз, замирая на краю, шагнув за который, не сможешь повернуть назад, Асвейг находила в себе силы успокоиться. Это так не походило на то, что приходилось переживать в Скодубрюнне. К тем испытаниям она была совершенно не готова. Они били с самых неожиданных сторон и по самым незащищённым местам. А тут… Эльдьярн злил её нарочно, пытаясь научить держать себя в руках, когда магия требовала уничтожить.
А постепенно Асвейг вовсе перестала замечать неожиданные приливы силы. Они всё больше подчинялись её воле, и, овладев собой, она могла теперь более искусно управлять ими тоже. Однако казалось, что всю науку, что нёс в себе Эльдьярн, постичь невозможно: просто не хватит жизни.
Время текло незаметно, Асвейг уже не могла точно сказать, сколько провела на Фьермонте: месяц, два или год. Это не имело больше совершенно никакого значения. Но то, что сегодня всё пойдёт не так и размеренная жизнь в спокойствии и учении будет нарушена, стало понятно, когда Эльдьярн вернулся с рыбалки, на которую уплыл ещё затемно. Он словом не объяснил своё скверное настроение. Да и вообще ничего не сказал, войдя в дом. Асвейг не стала допытываться, что случилось, решила подождать, пока великан подостынет. Он уселся снаружи в стороне от входа в дом и принялся чистить часть рыбы. Вторую собирался завялить. Не выдержав напряжённого молчания, словно вдруг оказалась в чём-то виновата, Асвейг вышла к нему.
— Что случилось?
— Я просил тебя забыть, — буркнул Эльдьярн. — Ты должна была забыть.
Она, признаться, совсем не поняла, о чём он толкует.
— Что я сделала не так? — подошла ещё ближе, слыша, как утроба вулкана в очередной раз содрогнулась.
— Ты не отпустила кого-то. И сейчас он плывёт сюда.
Асвейг задумалась, пытаясь вынуть из памяти хоть одно имя из тех, что оставила на другом берегу. Странно, что не вспоминала их раньше. И первым вспыхнуло перед глазами суровое лицо Ингольва, его серо-голубые глаза, наполненные извечной подозрительностью. Она всхлипнула, словно её ударили под рёбра ножом. Как могла забыть, не отпустив? Разве это возможно?
— Как плывет сюда? — она невольно вгляделась в туманную муть, что скрывала море внизу, за полосой леса.
— Как. На лодке, вестимо, — дёрнул плечом Эльдьярн. — Он ещё далеко, но будет здесь скоро. Ты ушла, и он ушёл тоже. Но связь осталась. Вам не удалось обмануть тех, кто сильнее вас.
— Связь… Я ведь сама оборвала её. Разрушила, — Асвейг попыталась совладать с дрожащим голосом.
— Я не о той связи говорю, — великан посмотрел на неё, показалось, с жалостью. — Теперь как прикажешь его встретить? Огнём в руках или в очаге?
— Не надо в руках, — взмолилась Асвейг.
Великан ухмыльнулся, будто и не сомневался в том, что она скажет. Он вернулся к чистке рыбы, словно ничего и происходило. Оставалось только ждать, когда лодка с Ингольвом на борту причалит к берегу Фьермонта.
Асвейг совершенно растерялась и теперь не знала, куда себя деть. Всё валилось из рук, она постоянно выскакивал наружу и всматривалась в тропу, что вела к дому. Может, Эльдьярн ошибся? Ведь как он может знать наверняка, кто и когда приплывёт сюда?
Но все сомнения пропали, когда над изгибом пригорка, на который приходилось взбираться каждый раз, возвращаясь в обитель, показалась сначала голова, а затем и широченные, укрытые меховым плащом плечи Ингольва. Скоро он весь оказался перед взором, а за ним — Рагна, что, верно, его сюда и привезла.
Асвейг схватилась за дверной косяк, до того, что начали слезиться глаза, вглядываясь в его знакомую фигуру. Викинг скоро заметил её и прибавил шаг. Через несколько мгновений подошёл и остановился напротив, ничего не говоря. Он просто посмотрел в её лицо, глубоко дыша. А рыбачка встала за его спиной, не зная, что ей делать.
— Здравствуй, Ингольв, — наконец смогла выдавить Асвейг. — Зачем ты приплыл сюда? Неужели твоя служба заморскому правителю закончилась, так и не начавшись?
Викинг нахмурился, в его взгляде промелькнуло недоумение и подозрительность.
— Почему ты так решила? — он вдруг поднял руку и коснулся ладонью её щеки. — Я отслужил даже больше положенного.
Она отклонилась, пытаясь понять, что кроется за его словами.
— Почему тогда вернулся так скоро?
Ингольв склонился к ней, всё больше мрачнея. Рагна любопытно выглянула из-за его плеча.
— Прошло два года, Асвейг. Не думал, что для тебя это слишком короткий срок, чтобы сидеть на этом острове.
— Как два года?!
— Ты что же, даже не знаешь, сколько?..
— А зачем ей знать? — грянул позади рассерженный голос Эльдьярна. — Чтобы дни считала, тебя ждала? После того, как ты оставил её.
Ингольв перевёл взгляд на него, смерил им с головы до пят и тут же нехорошо ощерился. Асвейг сразу схватила его под локоть, пытаясь остановить волну гнева, которая явственно заливала его глаза. Они вдруг перестали быть серо-голубыми, подёрнувшись золотым оттенком, что становился всё ярче. Великан тоже приготовился к нападению.
— Ты, значит, тот, за кем она сюда отправилась? — процедил Ингольв. — Никогда бы не подумал… Я не бросал её. Мы оба решили, что так будет лучше!
— Тогда на кой ляд ты припёрся? Совесть взыграла? — рявкнул Эльдьярн так, будто защищал собственную дочь от непутёвого ухажёра.
— Она не возвращалась два года! Что я должен был подумать? Что ты здесь убил её? Что она умерла
