сразу же послать Робертса во главе десятитысячной армии с заданием уничтожить армию Аюб Хана и освободить Кандагар. Ожидалось, что на 300?мильный вынужденный марш понадобится месяц: ведь все запасы придется нести с собой, а маршрут проходил через суровую и враждебную территорию. Фактически этот переход стал одним из самых быстрых маршей в военной истории. Все силы, включая пехоту, конницу, артиллерию (снабженную осветительными снарядами), полевые госпитали, боеприпасы и даже отары овец, добрались до осажденного города за двадцать дней.
Услышав, что мстить за британское поражение направляется ужасный Робертс, Аюб Хан испугался и отошел с позиций возле Кандагара. Он даже послал Робертсу письмо, уверяя генерала, что в Мейванде британцы сами его вынудили их атаковать и что дело может быть решено полюбовно между ним и британцами, с которыми он якобы желал жить в дружбе. Но Робертс не принял его всерьез. За нескольких часов по прибытии в Кандагар он разведал новые афганские позиции на холмах к западу от города и на следующее утро их атаковал. На сей раз, как свидетельствовали цифры, силы обеих сторон были примерно равны, хотя афганцы обладали значительным превосходством в артиллерии. Вначале отряды Аюб Хана яростно сопротивлялись, ураганным огнем поливая британские позиции сверху. Скоро, однако, штыки 72?го шотландского полка и кривые тесаки 2?го полка гуркхских стрелков начали делать свое дело. Ко времени ланча вся афганская артиллерия перешла в руки Робертса. С темнотой сражение было прекращено. Британские потери составили всего 35 убитых, в то время как афганцы оставили на поле битвы более 600 трупов; многих взяли в плен, и очень многие обратились в бегство. Роберте, даже ослабленный болезнью, командовал всей операцией, сидя в седле, изредка прихлебывая шампанское, чтобы поддержать силы.
Благодаря двум блестящим победам Робертса британский военный престиж в Центральной Азии теперь был восстановлен. На троне в Кабуле сидел сильный и дружественный правитель. Выполнению решения правительства об эвакуации из Афганистана мешало только одно препятствие: спорный вопрос о Кандагаре. Поскольку дорога от Герата до перевала Болан была доступна для кавалерии, многие убеждали, что эвакуировать его не следует, потому как только британский гарнизон уйдет, там начнут орудовать российские агенты. Единого мнения не было даже среди военных, хотя все соглашались, что Кандагар должен быть немедленно занят снова, если русские захватят Герат. В конце концов правительство решило предложить Кандагар Абдур Рахману на том основании, что, чем меньше британцы будут вмешиваться в дела Афганистана, тем меньше там будет враждебности к ним; и у афганцев, которые лучше узнали британцев, будет больше оснований сопротивляться русским. Но Абдур Рахман медлил с принятием британского предложения, и в результате Кандагар захватил его кузен Аюб Хан, едва британцы успели его освободить. Впрочем, удержал он его ненадолго. Абдур Рахман повел на Кандагар свои войска и отнял у конкурента сначала его, а потом и Герат. Соперник бежал в Персию. Эти две победы сделали Абдур Рахмана хозяином фактически всего Афганистана.
Британцы успешно и полностью уничтожили российское влияние в Кабуле и наконец превратили Афганистан в разумно устойчивое и цельное буферное государство под дружественным управлением. Но почивать на лаврах слишком долго им не позволили. Лондон решительно отказался от «наступательной политики» в Центральной Азии, но вот Санкт?Петербург не смог. Через несколько недель последние британские отряды покинули Афганистан, а вот русские все наступали и наступали…
30. Последний оплот туркмен
Если бы утром 1 октября 1880 года кто?то пересекал пустыню в Центральной Персии к востоку от Исфахана, он мог бы случайно наткнуться на любопытное зрелище. В уединенном, Богом забытом месте европеец явно военного вида и выправки раздевался и напяливал на себя наряд армянского торговца лошадьми. На нем были такой же традиционный длинный стеганый халат и черная шапка из овчины, как и на двоих молча наблюдавших за ним спутниках. Они были одеты точно так же, с той лишь разницей, что это были подлинные армяне, в то время как он — британский офицер. Подполковник Чарльз Стюарт из 5?го пенджабского пехотного полка, вырядившись подобным образом, готовился отправиться на отдаленный участок северо?восточной границы Персии. Оттуда он собирался наблюдать за передвижениями российских войск в пустынных районах на севере Туркмении, где расположен большой оазис Мерв, с древних времен известный как «Королева мира».
За несколько месяцев до того в Индии получили сведения, указывавшие на вероятность крупной военной инициативы русских в районе к востоку от Каспийского моря — в Транскаспии (Закаспии. —
Еще он имел репутацию человека безжалостного и жестокого, за что заработал у туркмен прозвище «Старые кровожадные глаза ». В ходе войны отважный командир лично провел множество тайных рейдов в турецком тылу и даже тайно посещал Константинополь.
Присутствие Скобелева в этом стратегически чувствительном регионе стало причиной немалого беспокойства ответственных за оборону Индии: ведь именно он разработал генеральный план вторжения во время англо?российского кризиса 1878 года. Подобно любому другому русскому военному, Скобелев был горько разочарован, когда план отменили, и все еще мечтал изгнать англичан из Индии. Теперь с полного благословения царя он предлагал марш на восток. «Где же он остановится?» — спрашивали себя руководители британской обороны. Чтобы еще больше осложнить им задачу, маршрут движения сил Скобелева пролегал по одному из наиболее недоступных и наименее населенных мест на земле. Проходили дни, если не недели, прежде чем новости относительно продвижения русских достигали ближайшей британской заставы. Могло случиться так, как уже неоднократно случалось прежде, что первые известия об этом будут получены из санкт?петербургских газет… Напрашивалось решение послать британского офицера в те места, где капитан Нейпир некогда имел возможность убедиться, что туркмены дружески воспримут всех, кто выступает против русских. Однако после отказа от «наступательной политики» позиция Лондона переменилась. Любая британская активность в регионе могла бы дать русским повод, столь необходимый им для захвата Мерва. Провокации следовало избегать любой ценой.
Запрещения британским офицерам и политикам путешествовать в чувствительных регионах не были в Большой Игре новинкой; как реально можно было запретить частные инициативы таких смельчаков, как Муркрофт, Хейуорд, Шоу, Барнаби и других? Кроме напоминаний о возможном изъявлении официального неудовольствия или предписания о высылке, как это было с Барнаби, реальных средств остановить их не было. Их действия при необходимости можно было официально дезавуировать, но сведения, которые они привозили из «свободной охоты » или других столь же тонко замаскированных предприятий, принимались военными, как правило, весьма доброжелательно. Был ли прямо или косвенно одобрен поход подполковника Стюарта или, возможно, даже больше чем одобрен, в старых бумагах Лондонской Индийской библиотеки не говорится. Как признает сам Стюарт, отчасти
25 ноября Стюарт прибыл в отдаленный пограничный город Махомадабад, который должен был стать его наблюдательным постом. Персидскому губернатору он представился армянином из Калькутты, который прибыл закупить в этих местах знаменитых туркменских лошадей. Под прикрытием этой легенды он начал с осмотра и покупки коней на собственном конезаводе губернатора. Одновременно он приобретал друзей и завязывал знакомства на базаре, чтобы, не вызывая подозрения, узнавать от торговцев и прочих местных путешественников, которые прибывали и уходили почти ежедневно, о том, что происходило за границей. Но наблюдение за передвижениями генерала Скобелева в Южном Транскаспии не было единственной целью подполковника Стюарта. Когда он пробыл в Махомадабаде нескольких недель, то, к своему удивлению, узнал, что в город прибыл другой англичанин. Как оказалось, им был Эдмунд О'Донован, специальный
