объединились. До тех пор, пока дань продолжала поступать регулярно, монголов это не волновало, их куда больше интересовали азиатские регионы. Там лежали Самарканд и Бухара, Герат и Багдад, богатством и роскошью которые, безусловно, затмевавшие рубленные из дерева русские города. У зажатых между европейскими врагами на западе и монголами на востоке русских выработался ужас перед вторжением и окружением, который до сих пор влияет на их международные отношения и внешнюю политику.
Редко когда опыт оставляет такие глубокие и устойчивые шрамы на психике народа, как это случилось с русскими. Это позволяет объяснить их историческую ксенофобию (особенно по отношению к восточным народам), их зачастую агрессивную внешнюю политику и покорное принятие тирании у себя дома. Вторжения Наполеона и Гитлера, хотя и окончившиеся неудачей, эти страхи лишь усилили. Только сейчас русские люди проявляют признаки избавления от столь несчастливого наследства. Маленькие жестокие всадники, которых обрушил на мир Чингисхан, несут ответственность за многое случившееся за четыреста с лишним лет после того, как их власть была окончательно свергнута и сами они канули в тот мрак, из которого когда?то появились.
Избавлением от монгольского господства русские обязаны Ивану III, известному под именем Ивана Великого, тогда Великого князя Московского. Во времена монгольского нашествия Москва была маленьким и незначительным провинциальным городком, находившимся в тени своих могущественных соседей и подчинявшимся им. Но, пожалуй, не было более усердных вассальных князей по уплате дани и проявлению почтения к чужеземным правителям, чем московские. В ответ на такую преданность ничего не подозревавшие монголы предоставляли им все больше власти и свободы. В течение ряда лет Москва, теперь уже Московское княжество, росла, набирала силу и увеличивалась в размерах и в итоге стала господствовать над всеми своими соседями. Занятые внутренними распрями монголы слишком поздно заметили, в какую угрозу превратилось Московское княжество.
Прозрение пришло в 1480 году. Как говорят, в приступе ярости Иван растоптал портрет властителя Золотой Орды Ахмед?Хана и приказал казнить его посланников. Однако одному удалось бежать, и он принес весть об этом невообразимом неповиновении своему властелину. Решив проучить бунтовщика и преподать ему незабываемый урок, Ахмед?Хан двинул свою армию против Московского княжества. К своему удивлению, на дальнем берегу реки Угра в 200 километрах от Москвы он обнаружил поджидавшую его большую и хорошо снаряженную армию. Несколько недель обе армии смотрели друг на друга через реку, и казалось, ни одна из сторон не собирается ее форсировать. Но с приближением зимы начало подмораживать. Жестокая битва казалась неизбежной.
И вот именно тогда произошло нечто невероятное. Без какого?то предупреждения обе армии неожиданно снялись и двинулись прочь, словно одновременно охваченные паникой. Несмотря на собственное бесславное поведение, русские поняли, что с тянувшимся столетиями рабством навсегда покончено. Стало ясно, что их угнетатели утратили вкус к битве. Когда?то столь ужасная монгольская военная машина больше не была непобедимой. Их централизованная власть на западе наконец?то рухнула, оставив последние осколки некогда могущественной империи Чингисхана и его преемников — три изолированных друг от друга ханства: Казанское, Астраханское и Крымское. Хотя всеобъемлющая власть монголов была свергнута, три оставшиеся твердыни все еще таили угрозу. Чтобы чувствовать себя в безопасности, их еще предстояло сокрушить.
На долю одного из преемников Ивана Великого, Ивана Грозного, досталось овладеть первыми двумя из этих трех бастионов и присоединить их к быстро расширявшемуся Московскому царству. Его охваченные жаждой мести войска в 1553 году штурмом взяли крепость Казань в верховьях Волги и перебили ее защитников точно так же, как делали монголы, опустошая крупные русские города. Два года спустя такая же участь постигла Астраханское ханство, расположенное у впадения Волги в Каспийское море. Все еще держался только Крым, последний оставшийся татарский редут, и то только благодаря защите султанов Оттоманской Порты, рассматривавших его как ценный плацдарм против русских. Таким образом, если не считать случайных набегов крымских татар, монгольская угроза был ликвидирована навсегда. Это открыло дорогу величайшему колониальному предприятию в истории — русской экспансии на восток, в Азию.
Первая фаза этого предприятия состояла в продвижении московских первопроходцев, солдат и торговцев на 4000 миль через необозримую Сибирь с ее могучими реками, ледяными пустынями и непроходимыми лесами. Сравнимое по многим параметрам с завоеванием Запада первыми американскими поселенцами, оно заняло больше столетия и закончилось только тогда, когда русские достигли побережья Тихого океана и обосновались там. Но покорение Сибири, одна из величайших эпопей в истории человечества, остается вне рамок нашей истории. Этот обширный и негостеприимный регион лежал слишком далеко от других великих держав, так что только англичане в Индии могли чувствовать весьма незначительную угрозу с его стороны. Однако его колонизация была только первой фазой процесса экспансии, который не прекращался до тех пор, пока Россия не стала величайшей державой на земле и, по крайней мере в глазах англичан, не превратилась во все нарастающую угрозу для Индии.
* * *
Первым из царей, обратившим взор в сторону Индии, стал Петр Великий. Болезненно воспринимая чрезвычайную отсталость своей страны и ее уязвимость для нападения извне — что в значительной степени было результатом «потерянных» из?за монголов столетий, — он решил не только догнать остальную Европу экономически и социально, но и создать такую армию, которая сравнялась бы с армией любой другой державы. Чтобы это сделать, он отчаянно нуждался в деньгах, ведь казну опустошила война на два фронта — со Швецией и Турцией одновременно. Но по счастливому совпадению именно в этот момент к нему начали поступать из Центральной Азии донесения о том, что на берегах реки Оксус (Амударьи. —
Так что его проницательный ум занялся составлением плана, как наложить руки одновременно на золото Центральной Азии и долю индийских сокровищ.
За несколько лет до того Петр сблизился с хивинским ханом, мусульманским владыкой, пустынные владения которого лежали по обе стороны реки Оксус. Тот искал его поддержки для подавления непокорных племен. В обмен на защиту русских хан предложил Петру стать его вассалом. Имея в то время весьма незначительные интересы в Центральной Азии (или не имея их вообще) и будучи занят делами дома и в Европе, Петр об этом предложении забыл. И только теперь ему пришло в голову, что обладание Хивой, которая лежит на полпути между его собственными границами и границами Индии, даст тот плацдарм, в котором он в том регионе так нуждался. Оттуда его геологи смогут вести поиски золота, это место сможет служить промежуточной перевалочной базой для караванов, которые, как он надеялся, скоро станут возвращаться из Индии с грузом экзотических сокровищ, предназначенных как для внутреннего, так и для европейских рынков. Используя прямой наземный путь, можно было нанести серьезный ущерб существующей морской торговле, так как морем путь из Индии занимал почти год. Более того, дружески настроенный хан мог даже обеспечить его караваны вооруженным эскортом, что позволило бы сэкономить немалые средства, нужные для русских войск.
Петр решил направить в Хиву экспедицию с тяжелым вооружением, чтобы, хоть и с некоторым опозданием, принять предложение хана. В обмен тот получил бы постоянную русскую охрану для собственной защиты, а его семье гарантировалось бы наследственное владение троном. Если бы выяснилось, что позиция хана изменилась или он оказался слишком недальновидным и попытался сопротивляться, приданная экспедиции артиллерия привела бы его в чувство, обратив в пыль глинобитную средневековую Хиву. После овладения Хивой, желательно на дружеской основе, можно было бы начать поиски золота Оксуса и разведку караванного пути в Индию. Возглавить эту важную экспедицию довелось мусульманскому князю с Кавказа, обращенному в христианство и в то время служившему офицером элитного лейб?гвардейского полка, — Александру Бековичу. Петр считал, что благодаря своему происхождению Бекович является идеальной фигурой для ведения дел с восточным приятелем. Его отряд насчитывал 4000 человек, включая пехоту, кавалерию, артиллерию и некоторое число русских купцов, а также 500 лошадей и верблюдов.
