обещали священнослужители, сделает их неуязвимыми для пуль.
Командующий конвоем Янгхасбенда бригадный генерал Джеймс Макдональд быстро перестроил своих гуркхов и сикхов, полностью окружив тибетцев. Затем офицер разведки, переводчик миссии капитан Фредерик О'Коннор отправился к ним с предложением сложить оружие. Но тибетский командир предложение игнорировал, пробурчав себе под нос что?то непонятное. Тогда Макдональд отдал приказ разоружить тибетцев в случае необходимости силой, и выделенные для этого сипаи начали отбирать мушкеты, преодолевая явное нежелание подчиняться. Это переполнило чашу терпения тибетского командира. Выхватив револьвер, он размозжил челюсть ближайшему сипаю, одновременно скомандовав своим солдатам: «К бою!» Тибетцы бросились на конвой и были расстреляны хорошо обученными гуркхами и сикхами. Меньше чем за четыре минуты средневековая армия рассыпалась под убийственным огнем современного оружия, и почти 700 плохо вооруженных и оборванных тибетцев остались лежать на поле брани мертвыми или умирающими.
«Это был ужасное и неприятное дело», — писал Янгхасбенд, выражая чувства всех офицеров и солдат. Как глава миссии, он не принимал никакого участия в расстреле и надеялся на другую, бескровную победу. Непонятно, почему Макдональд не приказал немедленно прекратить огонь, когда увидел, что творится. Стрельба продолжалась, а тибетцы, возможно, просто не понимая, что происходит, медленно отходили в долину. Возможно, Макдональд пытался остановить смертоубийство, но не был услышан за пулеметными очередями, ружейной трескотней и криками. Вот что написал один из младших офицеров, командовавших пулеметным взводом, в письме родителям: «Надеюсь, мне никогда больше не придется стрелять в отступающих людей». Когда известие о расстреле дошло до Лондона, оно не могло не вызвать возмущения среди либералов, даже с учетом сведений о том, что врачи миссии, выбиваясь из сил, старались спасти как можно больше раненых тибетцев. Последние же демонстрировали замечательный стоицизм, хотя многие из них были ужасно искалечены. Некий бедолага, потерявший обе ноги, жалобно шутил с хирургами: «В следующий раз мне придется стать героем, ведь убегать я больше не смогу». «Раненым трудно было понять, — отметил Янгхасбенд, — почему в один день мы стараемся лишить их жизни, а на другой стараемся ее спасти ». Они ожидали, что их сразу же расстреляют…
Но сопротивление тибетцев отнюдь не шло на убыль, напротив, по мере британского продвижения к Джангдзе оно становилось все ожесточеннее. Продолжали расти и потери тибетцев. В живописном ущелье Красного Идола, за двадцать миль от Джангдзе, обеспечивая безопасный проход миссии через дефиле, пришлось перебить больше 200 человек. Возможно, самым высокогорным сражением стала жестокая схватка за перевал Каро (16 000 футов), в котором погибло 400 тибетцев. Британские потери составили только 5 убитых и 13 раненых. В Лондоне полагали, что неожиданное (или, согласно версии немецкого путешественника Фильчнера, организованное таинственным Церемпилом) сопротивление тибетцев ставит под сомнение переговоры с Янгхасбендом в Джангдзе. Поэтому Янгхасбенд получил приказ предупредить тибетцев, что, если те немедленно не согласятся на переговоры, англичане будут наступать прямо на Лхасу. Стратеги сочли, что угроза вступления чужеземцев в священную столицу непременно приведет тибетцев за стол переговоров. Но срок ультиматума истек, а их не было и следа. Через десять дней, 5 июля 1904 года, был дан приказ выступить на Лхасу. Всех офицеров взволновала перспектива войти в самый недоступный город на свете, а внезапное начало войны между Россией и Японией рассеяло любые опасения относительно возможности ответных действий Санкт?Петербурга.
Однако путь дальнейшему наступлению преграждала крупная крепость Джангдзе, возвышавшаяся на крутой голой скале высоко над городом. Ее предстояло штурмовать. Генерал Макдональд приказал начать штурм в четыре утра. После того как интенсивным огнем артиллерии были разрушены стены, штурмовая группа во главе с лейтенантом Джоном Грантом в темноте поползла вперед и начала опасный подъем к пролому. Однако вскоре тибетцы их обнаружили и обрушили град огромных валунов. Грант с револьвером в руке почти добрался до пролома, но был сражен сильным ударом камня в спину. Несмотря на рану, юный офицер гуркхов предпринял новую попытку. На сей раз, видный снизу всем британским войскам, он бесстрашно ринулся в адские врата. С несколькими не отстающими от него гуркхами он ворвался в крепость, перебив множество защитников. Мгновением позже в проем ринулись остальные бойцы штурмовой группы. Началась жестокая схватка за считавшуюся неприступной тибетскую цитадель. Бой продолжался до позднего вечера, когда сопротивление тибетцев было наконец сломлено. В крепости осталось более 300 убитых и раненых защитников, которые сражались до последнего. Остальные сбежали через известные только им тайные подземелья или через стены по веревкам. Британские потери составляли только 4 убитых и 30 раненых. Грант — единственный из участников тибетского похода, кто позднее был представлен к Кресту Виктории.
Когда весть о падении Джангдзе достигла Лхасы, она вызвала чрезвычайную тревогу. Древнее поверье гласило: если крепость попадет в руки захватчиков, страна обречена. И вот это произошло… Преодолев последний рубеж обороны тибетцев, англичане вышли на берег широкой и быстрой реки Цангпо, остававшейся единственным препятствием между ними и Лхасой. Переправа с использованием брезентовых лодок продолжалась целых пять дней, офицер и два гуркха утонули. Но дорога к тибетской столице, столь долго скрытой от внешнего мира, была открыта. Через два дня, 2 августа 1904 года, англичане впервые увидели священный город с соседней вершины. Оборотясь в седле к своему офицеру разведки, Янгхасбенд сказал просто: «Ну, О'Коннор, вот наконец и она». Пятнадцать лет назад он, юный младший офицер, под видом торговца из Яркенда мечтал проникнуть в Лхасу, но начальство отвергло эту идею как слишком рискованную. Сюда пробовали добраться многие европейские путешественники, но все поворачивали обратно. На следующий день с небольшим эскортом и при полных дипломатических регалиях Янгхасбенд въехал в священный город…
37. Эндшпиль
Тем временем война на Востоке складывалась для русских хуже некуда. Когда семь месяцев назад японцы напали на Порт?Артур, это стало для русских полной неожиданностью, но лишь немногие полагали, что у японцев есть шансы одолеть устрашающую мощь армии царя Николая. В дополнение к мощному Тихоокеанскому флоту у России была регулярная армия численностью в миллион штыков, за спиной которой стояло вдвое большее число резервистов, а у Японии было всего 270 000 регулярных войск и 530 000 резервистов. Поэтому русские были уверены, что смогут быстро сокрушить азиатских выскочек — «желтых макак», как они называли японцев. В конце концов Россия располагала огромным опытом войны в Азии, и там никто не сумел противостоять ее мощи.
Напав на крупную российскую военно?морскую базу в Порт?Артуре, японцы явно надеялись уничтожить весь их флот (как это они через тридцать семь лет проделали с американским Тихоокеанским флотом в Пирл?Харборе). Но в результате десять их эсминцев сумели повредить лишь три стоявших на рейде броненосца, хотя один серьезно. Во время второй атаки несколько часов спустя были повреждены три крейсера и броненосец, а у побережья Кореи затоплены четвертый крейсер и канонерская лодка. Несмотря на сильный огонь российских береговых батарей, японские военные корабли под командованием блестящего адмирала Того получили лишь отдельные незначительные повреждения. И хотя им не удалось потопить российский Тихоокеанский флот, они серьезно подорвали его боевой дух. На следующий день оба правительства объявили друг другу войну. Конфликт длился восемнадцать месяцев и косвенным образом способствовал падению российской монархии тринадцать лет спустя.
Последующие события тоже не сулили русским ничего хорошего. Сначала они потеряли своего главнокомандующего и флагманский броненосец, который наткнулся на мину, поставленную японцами на подступах к Порт?Артуру. Вскоре русские оказались фактически запертыми в хорошо укрепленной военно?морской базе, а японцы благодаря лучшей тактике и умелому командованию флотом стали хозяевами моря. На суше японцы тоже быстро стали брать верх, нанеся русским целую серию поражений, хотя иногда победы доставались им ценой тяжелых потерь. В мае войска русских потерпели поражение на реке Ялу, а в следующем месяце японцы заняли торговый порт Дальний, расположенный всего в двадцати милях от Порт?Артура. Санкт?Петербург предпринял отчаянную попытку освободить осажденный Порт?Артур, послав на российский Дальний Восток, через полмира, эскадру российского Балтийского флота.
Именно во время этого легендарного похода российские военные корабли оказались вовлеченными в
