Единственное, что не укладывалось в эту схему: специфика взаимоотношения Санька и его ножей. То, насколько быстрее и эффективнее он начинал действовать, едва рукояти падали ему в ладони. Вот этого Фарид предвидеть никак не мог.
Но ещё не доказывало, что Фарид не подставился умышленно. Внезапное ускорение Санька просто сделало игру техна более естественной.
Ладно, допустим, подставился Поршень сам. Что это меняет? Да пока ровно ничего. И уж точно это не повод для Санька проткнуть чип на предплечье и оказаться на Закрытой территории. То есть разрушить чип и активировать эвакуацию – придётся. Но по другой причине. Есть кое-какие дела вне Игровой зоны «Техномир Один».
Так что сейчас всё равно он выйдет, но непременно вернётся. Потому что «Техномир» – классная игровая зона. Особенно если исключить садистские штучки с присвоением эргов и очков за мучительство пленных. Тем более ещё и новый уровень в потенциале маячит…
Время есть. И порядок действий тоже понятен. До рейда к Донцу Фарид точно не станет Санька минусовать. Наоборот, будет его учить и поднимать, чтобы не слили по дороге к главной цели. Будет, потому что Санёк ему нужен. Следовательно, надо вытащить как можно больше и из мастера войны Металла, и из самого Фарида. Сравняться, а ещё лучше превзойти в навыках и знаниях хотя бы Михася. Играть и развиваться. И познавать новый мир.
Вот только познавать то, что недавно творила микра Поршня, совсем не хотелось.
Ну да будем решать проблемы по мере их поступления. То есть не сегодня, не завтра и даже не через неделю. Санёк вообще не планировал следующие три дня заходить в Техномир. Завтра с утра ему предстоит выполнить данное Фёдрычу обещание. Добыть статус его боевитой подруге.
А сегодня вечером надо бы попробовать выяснить, что там за тайна у неё страшенная. Так что пускай техны празднуют победу без него. Ничего, переживут. Чай, не в последний раз.
Глава 8
Закрытая территория игровой зоны«Мидгард». Дочь депутата– Неплохо, очень даже. – Санёк опустил меч. – Против щита работаешь хуже, но всё равно лучше, чем он. – Санёк кивнул на Фёдрыча. Тот, согнувшись и уперев руки в колени, шумно переводил дыхание.
– Ты тоже неплох, – с ноткой высокомерия сообщила Евдокия. – Какой разряд?
– Первый, – Санёк стащил с головы шлем. Не тот, что принёс Берсерк. Обычный.
– А я бы сказала, никак не меньше КМС, – заявила девушка. – Ну или ушу на очень хорошем уровне. Хотя школу твою я не поняла.
– Школа называется «викинг», – по-скандинавски ответил Санёк. – Ты с ней рискуешь познакомиться. – И по-русски: – А разряд у меня по лёгкой атлетике. Бегаю хорошо. А ты?
– Я предпочитаю, чтоб убегали от меня! – с вызовом и тоже по-скандинавски заявила Евдокия, избавляясь от стёганки, под которой оказалась лишь белая промокшая насквозь майка, весьма эротично облепившая неплохой конфигурации грудь. Погонял их Санёк от души.
– Хорошая женщина, – на языке викингов похвалил Санёк. – Хороший рост, хорошие бёдра, сильные плечи. Узнаю у твоего хозяина, сколько ты стоишь.
– Не меньше, чем твой отрезанный язык! – Евдокия подбоченилась, глянула с вызовом: – Я – Домхильд, дочь Твибури-сёконунга, вдова Гудбранда Убийцы! И нет надо мной власти, кроме власти моего отца, когда тот вернётся из вика в земли франков!
– Прости меня, благородная госпожа! – Санёк изобразил символический поклон. – Не увидел на твоей одежде родовых знаков, но перси твои…
– А по морде? – на чисто русском вмешался отставной майор.
Санёк одобрительно кивнул:
– Вижу, Фёдрыч, ты тоже кое-чему научился. А у Евдокии вообще прекрасный выговор.
– Можешь звать меня Дахой, – разрешила девушка.
– Ага. Скажи мне, Даха, что у тебя за тайна?
Оп! Застал врасплох. Есть тайна, есть! Вон как засмущалась.
– Не твоё дело!
И отвернулась.
– Моё, – Санёк жестом остановил Никиту, вознамерившегося вступиться за подругу. – Я точно знаю, это касается Игры. Выкладывай или до свиданья.
Евдокия глянула на Фёдрыча. Очень жалобно. Даже ресничками похлопала.
– Лучше скажи, – посоветовал майор. – Хочешь, я отойду?
«Да уж, – подумал Санёк. – Всерьёз зацепило мужика. Кто бы мог подумать?!»
– Да, так лучше, – почти шёпотом проговорила Даха.
– Не лучше! – отрезал Санёк. – Мы идём втроём. Что лучше, что хуже, решаю я. Говори!
Задумалась. Стопудово измышляет, что соврать.
– Даже не надейся! – сказал Санёк. – Только правду. Мне всё равно, что у тебя было в миру. Если убила кого-то и хочешь здесь спрятаться, мне поровну.
– Никого я не убила, – пробормотала Евдокия. – Эта ваша Игра…
– …Станет твоей, когда ты получишь статус. Не тяни.
– Это долгая история. Мы же спешим.
– Уже нет!
Санёк уселся на скамейку, похлопал рядом:
– Падай сюда.
– Зачем?
– Ты же сказала: долгая история. Никита, сядь, не маячь.
Фёдрыч опустился на скамейку. Молча. Мрачно. Была б его воля… Но воля не его. И он это знал.
– Мне сказали, твоё прозвище Месть? – спросила девушка.
– Есть такое.
– Тогда ты должен понять!
Решилась.
«Вот и хорошо», – мысленно одобрил Санёк, готовясь внимать.
Ошибся. Ничего хорошего.
– Они в клубе к нам пристали, ко мне и Вике. Брутальные такие, при деньгах, но Вике не понравились. Она их послала, причём грубо. Вика, когда пьяная, резкая была. Сказала, мол, старые вы. Идите с бабушками трахайтесь.
Фёдрыч хмыкнул.
– Что, действительно старые? – уточнил Санёк исключительно для него.
– Ну да. Лет под сорок, наверное. Или тридцать. Вроде того. Да какая разница?
– Пока никакой, ты продолжай! – поощрил Санёк, бросив многозначительный взгляд на Фёдрыча, которому недавно тюкнуло сорок три.
– Ну вот. Вика их послала, и они отвалили. Повернулись и ушли. Молча. А мы сразу в другой зал перебрались, где караоке. Я так решила. Испугали они меня. Хоть и ушли сразу, но как-то… Неправильно. Ну так просто не уходят с такими рожами…
– А что у них с рожами не так было? – уточнил Санёк.
– Да страшные они. В смысле, не уроды, а с виду такие… Всегда получают, что хотят. Ты не перебивай, ладно?
– Не буду, – пообещал Санёк. – Валяй дальше.
– Правильно я испугалась. Мы из клуба такси заказали, а когда вышли – они. На микроавтобусе подскочили, внутрь нас покидали. Их уже трое было, а не двое, ну и всё.
Санёк хотел спросить: а что охрана клуба, люди вокруг? Но не стал. Охране плевать, а люди… Это здесь все бойцы и при оружии, а в миру за чужих девчонок только дурак вступится. Своих бы уберечь.
– Увезли нас в дом загородный, – ровным, бесцветным каким-то голосом продолжала Евдокия. – Вику связали, рот заткнули, чтоб не орала, а меня трахнули. Я как ватная была. Не отбивалась, не кричала. Не знаю, что со мной случилось. Как будто транков наелась. Двое меня по очереди. Третий тоже хотел, но не успел. Пришёл ещё один. Наорал на них и первым делом сумки наши проверил. Паспорт мой нашёл. Меня без паспорта в клубы не пускали. По лицу тогда не сказать было, что восемнадцать исполнилось. Прочитал фамилию и ещё больше разорался. Мол, они полные придурки. Мало им Мидгарда, так теперь ещё и в миру решили безобразничать. Мол, совсем нюх и страх потеряли. Мир с Игрой попутали. Так и сказал. Слово в слово. Я хоть и была как в тумане, а слышала всё и запомнила. И голос его, и что говорил. А они его всё ярлом звали. Не надо, ярл, не кипишуй, мы приберёмся, всё чисто будет. А он им: ах, приберётесь? Вы, придурки, хоть в паспорт её заглянули? Знаете, чья она дочь?
– А чья ты дочь? – не выдержав,
