Подозреваю, что и в землях эльфов происходило то же самое, но уже с человеческими торговцами.
— Так ты попал в академию, потому что твоя семья обеднела? — шевеля полностью зажившей ногой, уточнила я.
— Нет, — огорошил меня Эл, — здесь я очутился от большой любви.
— От любви — причем ее размер не важен: большая, маленькая? — обычно дети появляются… — Я усмехнулась.
— Да что ты понимаешь! Дети-дети… В любви главное — чтоб без брака. — Эл озорно улыбнулся. — Хотя отец Люсинды уверял меня в обратном. И я тебе скажу, убедительно так у него получалось. Может, потому, что в это самое время он приставил к моему горлу меч.
Солнце, на миг выглянувшее в рваный просвет между туч, заиграло в его серебристых волосах, и я поймала себя на мысли: а хорош, бездна его раздери, этот ушастый. Несмотря на утонченность, его красота не была жеманной, напускной. Мне даже на миг показалось, что чуть заостренные черты лица — это удачная личина мягкого юноши. Но, пожалуй, такой вряд ли смог бы выдержать здесь. Хотя… Если вспомнить Гарди…
— Меч к горлу — это, конечно, весьма убедительный аргумент. Другой вопрос: как ты напоролся на такую интересную проповедь?
— Как и большинство парней: через окно женской спальни. Люсинда была девушкой хорошей. Я — еще лучше. И у нас случилась удивительная ночь…
— Ты рассказываешь это таким тоном, будто себя рекламируешь. — Я невольно хихикнула.
— Как ты могла подумать!
Эл возмутился столь искренне, что я поняла: нагло врет! И причем столь виртуозно, что сразу становилось понятно: этот перворожденный живет среди людей очень давно. Потому от сородичей у него была разве что внешность, а вот манера общения — исключительно человеческая. А не как водится у этих остроухих, когда от каждого сказанного ими слова вымораживает ветром, дующим с вершин эльфийской надменности.
Мой лекарь между тем продолжал:
— В общем, рано утром меня ждал отец Люсинды и ультиматум: либо я буду мертвым (к слову, перерезанное горло мне не идет, да и с моим гардеробом плохо сочетается), либо женюсь на его опороченной дочери. Я, правда, не стал тогда возражать ему, что был не первым, кто опорочил его невинный цветочек, и, подозреваю, далеко не последним… В общем, мне пришлось согласиться.
— Но свадьба так и не состоялась? — Я начала натягивать на ноги сапоги: все же вечерело и пора было идти на ужин, после чего возвращаться к себе в комнату.
— Увы, — печально выдохнул эльф.
— Паяц, — хмыкнула я, пытаясь встать.
Эл протянул мне руку, помогая подняться.
— Не без этого. Тем и нравлюсь девушкам…
— К тому же скромняга… — усмехнулась я.
— У меня еще есть много достоинств.
— Только мне их все не показывай! Договорились? — Я, смеясь, отреклась от сомнительной чести.
Эл прищурился, а я подумала: вот так, шутка за шуткой, и рождается дружба. Ведь чувство юмора объединяет людей гораздо лучше, чем политические взгляды или принадлежность к одной расе.
— И ты права, моя пифия, свадьба не состоялась. Мне повезло: пришел приказ императора. Правда, вестник отчего-то слегка запоздал в дороге… Но главное — мне надлежало немедленно прибыть в Военную магическую академию объединенных земель. А сама же знаешь — курсанты до выпуска не имеют права жениться, впрочем, как и после… Ну разве я мог ослушаться воли владыки?
— Полагаю, что ты был самым радостным светлым, который поступил в академию?
— И самым последним, — усмехнулся Эл.
Мы незаметно дошли до столовой, грязные после полигона и голодные, как целая стая саранчи. Только вот на ужин нас ждало блюдо пустой пшеничной каши.
Я поставила перед собой миску с липкой массой и чашку с травяным взваром. Эл сел напротив меня.
— Здесь всегда на ужин так кормят? — расстроилась я.
— До сегодняшнего дня — нет. Да, еда простая, но вкусная и сытная… — Судя по тону, ушастый был изрядно удивлен.
— Ну, значит, сегодня из всего перечисленного осталась только простая. А вкусная и сытная — закончилась.
Из кухни раздался истеричный мужской голос:
— Ну нечем мне кашу заправлять! Нету масла, совсем нету! Украл кто-то.
— Так разберитесь и найдите этого кого-то! — грянуло в ответ.
Дверь кухни распахнулась, и из нее решительной походкой вышел Анар, злой, как все демоны бездны.
Мы все притихли. Даже ложки о тарелки стучать перестали.
За ректором семенил, заламывая руки, упитанный коротышка, в котором я с трудом узнала… вампира. Хотя, если рассудить с точки зрения хищения продуктов, коим грешат некоторые повара, то сын полуночи — идеальный вариант. Ведь клыкастые ели до неприличия мало (особенно если сравнить с теми же троллями). Вампиры больше по питью специализировались.
— Господин ректор, — между тем причитал повар, — я найду, непременно найду вора! Ночью у склада буду дежурить, глаз не сомкну…
— Лучше сделайте так, чтобы каша была кашей, а не крупой на воде, — отчеканил Анар и вышел из столовой.
Хлопнула входная дверь. Портрет императора, висевший на одной из стен, покачнулся. Потом словно задумался, а не мало ли, и… упал на пол в абсолютной тишине.
Повар вздрогнул, а затем обвел столовую злым подозрительным взглядом красных глаз:
— Я знаю, что это сделал кто-то из вас. И когда я тебя найду, гаденыш, то пущу на гуляш!
Кто-то из кадетов закашлялся, видимо представив съеденное.
Я машинально повернула голову — нет, это был не кадет, а молодая магиня в лекторской мантии. Она сидела, чуть скрытая колонной,
