Таш

Северное плато, Питория

– Такими темпами мы будем в Дорнане до конца ярмарки.

Грэвелл шагал впереди, используя два своих гарпуна в качестве тростей, остальные три крепились к его спине, вместе с большим рюкзаком, в котором хранились верёвка и шкуры. Таш шла следом.

Они вышли рано утром на следующий день после убийства демона. Лодыжка Таш больше не болела, и вообще она чувствовала себя очень, очень хорошо. Но она продолжала думать о демоне. Он был прекрасен, насколько вообще это существо может быть прекрасным. Он был быстр, но она обогнала его. Она, Таш, обогнала демона, причём не на короткой, а на длинной дистанции через лес. Таш ещё никогда не бегала дальше и быстрее с демоном на хвосте. Теперь она была опытным охотником на демонов и чувствовала себя быстрее и сильнее, чем когда-либо. Возможно, она наконец-то начала взрослеть. Ей было тринадцать, по крайней мере, она думала, что ей было тринадцать, – то есть, она была почти что взрослой, но все продолжали относиться к ней, как к ребёнку. Некоторые люди в городах даже обращались с ней, как с ребёнком. Просто потому, что она была маленькой. Один мужчина в Дорнане в последний раз даже потрепал её по голове. Таш двинула ему по яйцам, ударила между ног, и теперь, когда она вспомнила об этом, пробормотала себе под нос: «Больше он так не сделает».

– В чём дело? – спросил Грэвелл.

– Ничего… просто думаю.

– Я уже предупреждал тебя об этом, – невозмутимо произнёс Грэвелл, потом добавил: – Надеюсь, хоть не о твоих проклятых ботинках.

Таш заколебалась, но она должна была спросить.

– Как ты думаешь, я вообще вырасту?

– Вырастешь?

– Да. Вырасту.

– Ты имеешь в виду, станешь выше?

– Да, выше. Как ещё я могу вырасти?

Рюкзак Грэвелла поднялся и опустился, когда охотник пожал плечами.

– Мне кажется, я уже выросла, – сообщила Таш.

Грэвелл развернулся к ней, шагая спиной вперёд.

– Забавная штука. Знаешь, что удивило меня, когда я утром посмотрел на тебя? Твой рост. Ты действительно подросла. Я заметил перемену и… – он вытянул руку, осматривая её, словно здание, – да, теперь я уверен в этом. Это невообразимо. Потрясающе. Я бы сказал, что ты уменьшилась на целый локоть.

– Это даже не смешно.

– Твое чувство юмора тоже сморщилось, – ответил Грэвелл, отворачиваясь.

– Отвали.

– Да и манеры не стали лучше.

– Прекрати быть в таком хорошем настроении. Оно тебе не идёт.

– Мы, высокие люди, славимся своим хорошим настроением.

– Хмм, я бы сказала, влечением к бабам и выпивке.

– Говорят, мы, высокие люди, весьма привлекательны для леди.

– Ба! В жизни не видела тебя в обществе леди!

– Маленькая девочка, маленький мозг.

– Ты такой надоедливый. Наверное, всё дело в том, что ты такой высокий. Я замечала это в высоких людях. Они вечно думают, что возвышаются над всеми нами.

– Всё потому, что я возвышаюсь над тобой.

– И не волнуешься ни о ком, кроме себя.

Грэвелл остановился и снова повернулся к Таш.

– Ну, хорошо, мой маленький дружок. Становись сюда. Давай я тебя измерю.

Он воткнул гарпун в землю. Таш стала рядом. Грэвелл положил руку ей на макушку, которая по-прежнему была значительно ниже его подмышки.

– Так, отходи в сторону. Да, ты подросла.

Таш улыбнулась.

– Когда я тебя купил, ты была вот такой, – и охотник указал на середину гарпуна.

– Ну, я знаю, что я выросла с тех пор. Я имела в виду последние несколько недель.

Грэвелл притянул её к себе. Она определенно была всё ещё ниже его подмышки.

– По-честному? Нет. И не пойми меня превратно, но я бы не сказал, что твои родители были гигантами. Мне кажется, что ты уже вряд ли будешь выше.

У Таш внутри всё сжалось.

– Но я чувствую себя выше.

– Как ты можешь чувствовать себя выше? Ты что, теперь смотришь на мир с другой высоты?

Таш поразмыслила над этим.

– Может, я просто чувствую себя сильнее. Но гораздо сильнее. Сегодня я чувствую себя просто прекрасно.

Грэвелл улыбнулся:

– Сила – это хорошо. Это всё та еда, что я тебе даю. Эта похлёбка прошлой ночью была чудесной, если мне дозволено так сказать. Ты должна быть сильной и быстрой. Я не хочу, чтобы другой демон тебя сцапал.

– Но я бы хотела вырасти всего чуть-чуть.

– Нет, я бы предпочёл, чтобы ты проносила эти шипованные сапоги, что я тебе купил, ещё парочку лет.

– Разумное замечание. Эти ботильоны в Дорнане были маленькими. Они должны быть мне впору.

Грэвелл покачал головой и зашагал дальше.

– Ты только и думаешь, что об этих ботинках.

– А что в этом плохого? Это самые лучшие ботинки в целом мире. И они будут моими. Должно быть, их создавали, держа в уме миниатюрную фигурку.

– Миниатюрную? Это что ещё значит?

– Миниатюрную. Это означает «изящная, маленькая».

– Ты хочешь сказать, узкозадая?

– Я уже жалею, что подняла эту тему.

– Тогда прекращай болтать и шагай вперёд. Придётся тебе поднажать, если ты хочешь попасть в Дорнан до того, как твои ботинки купит кто-то другой. На ярмарку слетается прорва покупателей. Коротышки будут так и виться там. Дорнан просто славится тем, что притягивает к себе узкозадых.

Кэтрин

Бриган, Бригант

«Широко известно, что женщинам нельзя доверять. Это хитрые, скрытные и обременительные существа. В то время, как мужчины формируют сильные, честные отношения друг с другом, женщины формируют слабые, краткосрочные отношения с мужчинами. Сильные связи с женщиной лишают мужчину силы. Если ваша жена ослушается вас каким-либо образом, вам нужно немедля применить к ней дисциплинарные меры. Обычно хватит трёх или пяти ударов короткой тростью по ладони. Пожалуй, может оказаться полезным и окунание головы в бочку с холодной водой. При регулярных случаях непослушания советуем применить заточение в небольших помещениях. Некоторым женщинам не повредит заточение на денёк-другой, даже покупка ящика размером с гроб может принести такие сдерживающие результаты, что его и вовсе не понадобится применять. (А если и понадобится, убедитесь, что в ящике проделаны дыры для вентиляции.)».

Кэтрин сидела в замковой библиотеке, уставившись в окно и думая об Эмброузе. С момента его побега миновало уже три дня, и она по-прежнему так ничего о нём не слышала. Девушка убеждала себя в том, что это хороший знак. Знак того, что беглого рыцаря ещё не поймали. Она не сомневалась, что Борис бы не устоял перед искушением сообщить ей о поимке Эмброуза. Это бы доставило ему удовольствие. Кэтрин поёжилась.

– Кэтрин, с тобой всё в порядке? Не простудись возле окна.

Кэтрин взглянула на свою мать.

– Мне не холодно. Я думала о… о принце Цзяне.

Кэтрин никогда не встречала принца Цзяна, никогда не видела его, не говоря уже о том, что ни разу не общалась с ним. И всё же через две недели она станет его женой.

– Ты не могла бы